|
С другой стороны, описывая жизнь Ирины в высшем свете после окончательного разрыва с Литвиновым, Тургенев в наборной рукописи добавил текст, из которого явствует, что героиня не изменила своего отношения к обществу, ее окружающему, и по-прежнему «безжалостно клеймит» тех, у кого подмечает «смешную или мелкую сторону характера» (с. 408, текст: «Никто не умеет – незабываемым словом»). История любви Ирины и Литвинова в наборной рукописи также была дополнена новыми подробностями, причем во всех вставках Тургенев подчеркивал стихийность чувства любви Литвинова. В юности, полюбив, он лишился способности «размышлять» (см. с. 285, текст: «Размышлять – знал одно»), а в зрелом возрасте, «размышляя», дивился несообразности своих поступков (см. с. 341–342, текст: «Он только теперь – часов тому назад») и тому, что он «уже не отвечал за себя» (с. 352). Вместе с тем в наборной рукописи Тургенев отметил, что и при разрешении любовного конфликта Литвинов действовал как человек решительный (см. с. 348, фразу: «Кончать, так кончать – до завтра»). Закончив переписывание «Дыма», Тургенев сам повез рукопись в Россию, чтобы до опубликования прочитать новый роман П. В. Анненкову и В. П. Боткину. Он писал 13 (25) декабря 1866 г. по этому поводу M. H. Каткову: «…я до сих пор еще ни разу не печатал ни одного из моих произведений, не подвергнув его обсуждению моих литературных друзей и не внеся в него, вследствие этого обсуждения, значительных изменений и поправок. Это более чем когда-либо необходимо теперь: я довольно долгое время молчал, и публика – как это всегда бывает в подобных случаях – с некоторым недоверием относится ко мне, притом самый этот роман задевает много вопросов и вообще имеет – для меня по крайней мере – важное значение». Тургенев приехал в Петербург 25 февраля ст. ст. 1867 г., а 26 и 27 февраля состоялось чтение романа, на котором присутствовали П. В. Анненков, В. П. Боткин, В. А. Соллогуб и Б. М. Маркевич. Чтение прошло с большим успехом, о чем свидетельствуют письмо Б. М. Маркевича к M. H. Каткову от 28 февраля ст. ст. 1867 г. и письма самого Тургенева к Полине Виардо. Б. М. Маркевич писал: «Два дня не отрываясь прошли в слушании и чтении этой превосходной вещи, по мастерству и магистральности приемов лучшей изо всего, что было до сих пор написано Тургеневым <… > Отношения автора к своему предмету, к участвующим в драме лицам отличаются свободою и откровенностью, в которых чуялся сильный недостаток во многих вещах Тургенева» (ГБЛ, ф. 120, папка 7, ед. хр. 31). После чтения «Дыма», успех которого, «чем дальше, тем больше возрастал», «литературные друзья», в том числе и В. А. Соллогуб, дали Тургеневу несколько «добрых советов». П. В. Анненков, например, советовал переделать «пикник генералов», который, по его мнению, вышел несколько утрированным (см. письма к Полине Виардо от 27 февраля (11 марта) и 28 февраля (12 марта) 1867 г.). После обсуждения романа Тургенев принялся за переделки и дополнения. 5 марта ст. ст. 1867 г. он писал Полине Виардо, что «работал над несколькими сценами» «Дыма». Анализ правки наборной рукописи позволяет установить, какие изменения были внесены Тургеневым в роман в это время. — 384 —
|