|
– Нет, ты не знаешь, что я хочу сказать! – вскрикнул фальцетом Николай Артемьевич, внезапно изменив и величавости парламентской осанки, и плавной важности речи, и басовым нотам, – ты не знаешь, дерзкая девчонка! – Ради бога, Nicolas, – пролепетала Анна Васильевна, – vous me faites mourir[95]. – Не говорите мне этого, que je vous fais mourir[96], Анна Васильевна! Вы себе и представить не можете, что? вы сейчас услышите, – приготовьтесь к худшему, предупреждаю вас! Анна Васильевна так и обомлела. – Нет, – продолжал Николай Артемьевич, обратившись к Елене, – ты не знаешь, что я хочу сказать! – Я виновата перед вами, – начала она… – А, наконец-то! – Я виновата перед вами, – продолжала Елена, – в том, что давно не призналась… – Да ты знаешь ли, – перебил ее Николай Артемьеевич, – что я могу уничтожить тебя одним словом? Елена подняла на него глаза. – Да, сударыня, одним словом! Нечего глядеть-то! (Он скрестил руки на груди.) Позвольте вас спросить, известен ли вам некоторый дом в…м переулке, возле Поварской? Вы посещали этот дом? (Он топнул ногой.) Отвечай же, негодная, и не думай хитрить! Люди, люди, лакеи, сударыня, des vils laquais[97] видели вас, как вы входили туда, к вашему… Елена вся вспыхнула, и глаза ее заблистали. – Мне незачем хитрить, – промолвила она, – да, я посещала этот дом. – Прекрасно! Слышите, слышите, Анна Васильевна? И вы, вероятно, знаете, кто в нем живет? – Да, знаю: мой муж… Николай Артемьевич вытаращил глаза. – Твой… – Мой муж, – повторила Елена. – Я замужем за Дмитрием Никаноровичем Инсаровым. – Ты?… замужем?… – едва проговорила Анна Васильевна. – Да, мамаша… Простите меня… Две недели тому назад мы обвенчались тайно. Анна Васильевна упала в кресло; Николай Артемьевич отступил на два шага. – Замужем! За этим оборвышем, черногорцем! Дочь столбового дворянина Николая Стахова вышла за бродягу, за разночинца! Без родительского благословения! И ты думаешь, что я это так оставлю? что я не буду жаловаться? что я позволю тебе… что ты… что… В монастырь тебя, а его в каторгу, в арестантские роты! Анна Васильевна, извольте сейчас сказать ей, что вы лишаете ее наследства. – Николай Артемьевич, ради бога, – простонала Анна Васильевна. – И когда, каким образом это сделалось? Кто вас венчал? где? как? боже мой! Что скажут теперь все знакомые, весь свет! И ты, бесстыдная притворщица, могла после эдакого поступка жить под родительской кровлей! Ты не побоялась… грома небесного? — 177 —
|