|
А! Как ей весело: старик Домовой на бобах остался — показала Яга ему нос. Тоже жениться на Яге задумал! Да и дед Домовой в долгу не остался: подшутил над Ягой. — Бить тебя надо, беспутный, да и обивки-то все в тебя вколотить! — плачет Яга, ходит у печи. — Бабушка, чего же ты плачешь? — А как мне Бабе-Яге не плакать, не могу посадить хлебы: Домовой украл лопату. И плачет. Не унять Яге слезы: скиснутся хлебы — прибьет Верховой. — Бабушка, не плачь так горько, мы тебе отыщем лопату. А слезы так и льются — полная капель натекает. — Эй, помогите! Найдем мы лопату да бросим на крышу: Яга улыбнется — и дождь перестанет. 1908 Колокольный мертвец[263]Проводил Белун гостей до Сухого Каратыга. Шли путники по Самохватке вдоль улицы в конец. Был поздний вечер. Золотое солнцево яблоко, покатившись по лесу, закатилось в овраг. И красный вечерний край неба погас. Все пестрехи, чернохи, бурехи уже вернулись с поля домой, а Бурку-коня и Лысьяна повели в ночное на травы. И Жучок, и Бельчик, и Рябчик — все поросятки заснули в хлеву, и сама свинья, мать сивобрысая, Хавронья, глядя на ночь, по-свиному задумалась. И закрыли и заперли все закуты, загоны, и муха-щумиха и комар-пискун угомонились. А Чубар и Лысько, и Сокол и Зорька, и Пустолайка и Найда, ночь почуя, по-ночному завозились в конурке. Хоронясь по чужим огородам и задним воротам, проползла на четвереньках, словно топтыга медведь, Мамашина бабушка. Надулись кровью старушечьи губы, и заострился жалом ее оговорчивый пересмешливый язык: будет подоконнице что подслушивать, будет что и рассказывать — голос у ней гладенький, слова масленые. А в мешке у Мамаишны одномедные пряники! И пролетела над Самохваткою Лунь-птица хищная, — засветил вдоль улицы месяц. У моста под вербой остановились путники — под вербою ночь ночевать. — Звезды сестрицы! — Серебряные. — Я буду звезды считать, Алалей! — Ты видишь, тянутся гуси? — Небесные гуси, как много! — А твоя звезда, Лейла? — А вон — та вон звездочка самая серебряная… Проскакал по мосту Заяц-голова лисичья. — Что задумано, то исполнится! — проговорил по-зайчиному Заяц-голова лисичья, и закидался Заяц по ельнику, заметался по березнику, по горькому осиннику. На луну нашло облако, ветер пахнул холодком. Глухо и грустно зашумело в лесу. И семь лебедок-сестер Водяниц замесили болото-зыбун. Заблудущая Коза Козовна стукнула копытом о бревно. — Вам бы пучок лык да дров костер, будет свежо. — 76 —
|