И с тоскою прислушивался к тому, что ему ответит елкич. И уже заранее знал, что елкич не поверит его словам, что нельзя никакими словами утешить елкича, у которого зарубили его родную елку. — Она у меня одна была, — ворчит елкич. И ноет, и скулит тоненьким голоском. И только Сима слышит его. — Какую власть взяли! — ворчит елкич. — Взяли мою елку, привезли, веселитесь. Если вам нужно вокруг елки плясать, ехали бы в лес сами. В лесу хорошо. А то срубили, погубили. Ноет, скулит. IIIСима наконец приступил к своему старшему брату, студенту. — Кира, елкич-то все тоскует. Он, елкич-то, все ходит, и на домашних сердито смотрит, и все скулит таким тоненьким голоском. Какой он бедный! — Результат чтения фантастических произведений, — проворчал студент. — Нет, Кира, ты скажи, вот он жалуется, что елка не для нас выросла, а вот ее для нас срубили. Как же это так? Ведь она, и в самом деле — для себя? И каждый для себя. А то ведь этак каждого придут и возьмут, и сделают, что хотят. Студент выслушал хмуро. Сказал: — Елка — дерево. Ее можно срубить. А вот относительно нас с тобою, тут, действительно, дело обстоит неладно. Человек есть автономная личность, не правда ли? Сима утвердительно кивнул головой. Кира продолжал: — Ну и вот, приходят агенты власти, и берут тебя, и ведут, куда ты не хочешь, и заставляют делать то, что несвойственно твоей натуре. Ты говоришь: я для себя вырос. Тебе отвечают: нет, брат, шалишь, ты вырос церкви и отечеству всему на пользу, а раз на пользу, так мы тебя и используем. Так-то, брат, в общем хозяйстве все на пользу идет, ничто даром не пропадает. — Это очень нехорошо, — убежденно сказал Сима. — Хорошего, действительно, мало, — согласился студент, — но уж таков социальный строй. Служи другим, коли хочешь, чтобы тебе служили. — Тогда я не хочу, — печально сказал Сима, — если надо заставлять и мучить, тогда я не хочу. — Ну, брат, об этом нас с тобой не спросят, — сказал студент. Затянулся папиросою. Видно было, что ему очень приятно курить и чувствовать себя дома на положении взрослого. Покровительственно посмотрел на Симу. Похлопал его по плечу. Сказал: — Ты — забавный мальчуган. Все фантазируешь. Пожалуй, вырастешь, так поэтом будешь. Сима помолчал, вздохнул, и сказал, краснея и потупясь: — Елкича жалко. Как он теперь будет? IVСима проснулся ночью. Услышал опять, как елкич ходит, скулит тоненьким голоском и ворчит. И домашние шепчутся с ним, стараются его утешить. — 327 —
|