|
Фурначев Это дело возможное, сударыня. Живоедова. Хотя бы вы научили, как помочь-то этому? Фурначев . Я об этом предмете желал бы иметь с вами откровенный разговор, Анна Петровна. Настасья Ивановна . Мне уйти, что ли? Фурначев Можешь уйти, Настасья Ивановна, – мы не долго… Настасья Ивановна уходит. Сцена IVТе же , кроме Настасьи Ивановны Фурначев (притворяя плотно дверь). Мне с вами, Анна Петровна, по душе побеседовать надо. Живоедова. Что ж, Семен Семеныч, извольте беседовать. Фурначев (вполголоса). Я, сударыня, думаю, нельзя ли тово… (Идет снова к двери и, посмотрев, нет ли кого за нею, возвращается.) Насчет этого мы, кажется, оба согласны, что на духовную надежды мало; ведь в его мнении что духовную написать, что умереть, все один сюжет-с; стало быть, того не миновать, что не нынче, так завтра все Прокофыо Иванычу достанется… Живоедова. Это, сударь, по всему видимо, что к тому дело клонит. Фурначев . Стало быть, вы размыслите только, любезная Анна Петровна, какие последствия выдут для вас из этого обстоятельства. Во-первых, он вас в ту же минуту из дому выгонит… Живоедова. Ох, батюшка, лучше и не говори! Фурначев . Нет, сударыня, истину всегда выслушать полезно. Стало быть, он вас выгонит – это первое. Вы возьмите, моя почтенная, как вам тогда жить-то будет! Вы человек неженный, привыкли и кусок сладкий съесть, и на кроватке понежиться, и то, и другое, и третье… Каково же, сударыня, как вам вдруг голову приклонить негде будет? Как вам, может быть, в глухую темную ночь, или в зимний морозный день, придется в одном, с позволенья сказать, платье Христовым именем убежище для себя выпрашивать? Живоедова. Ох, батюшки, чтой-то уж ты больно страшно говоришь! Неужто это и может статься? Фурначев . Станется, сударыня, непременно станется… Но будем продолжать. Во-вторых, я полагаю, что вы и об законном супружестве иногда помышляете? Живоедова (задумчиво). Хорошо бы, Семен Семеныч, уж куда бы как хорошо! Хошь бы вы обо мне, сироте, подумали, да из палатских за кого-нибудь высватали… Фурначев . Это можно, сударыня. Сам я ведь знаю, что в супружеском состоянии великие сладости обретаются… Только ведь вы за какого-нибудь не пойдете, вам надобен человек солидный-с… Ну, а солидному человеку и супругу надобно такую, чтобы могла за себя отвечать. Красота телесная – тлен, Анна Петровна; умрем мы – что же от нее, от этой красоты, останется? Страшно сказать – один прах! Красота душевная, бесспорно, тоже вещь капитальная, но развращение века уж таково, что нравственные красы пред коловратностью судеб тоже в онемение приходят… Стало быть, солидному-то человеку капитал нужен настоящий-с. — 61 —
|