|
Туземец ». Когда наш градоначальник прочел эту рацею, окружающие предметы внезапно исчезли из глаз его, и воздух наполнился зелеными струистыми кругами, которые то отделялись друг от друга, то снова сплывались. За ними, словно сквозь дымку, виднелась черная пропасть, из которой грозилось губернское начальство. Уничтоженный и ошеломленный, стоял он, выпустив газету из рук и ухватясь за фалды. Конечно, в эту минуту он ничего так страстно не желал, как того, чтоб глупые его фалды сгорели дотла и он уподобился бы тому герою, который прославил собою город А**. – Что там за глупость еще написана? – вступилась градоначальница. – Ляля! подай-ка сюда газету! – Да-с, пощелкивают-таки нашего брата! – задумчиво заметил стряпчий, – эта гласность, доложу вам, словно тля: раз заведется, так и съест поедом человека дотла! – Да и вы хороши! разбежались с маху, точно и бог знает радость какую принесли! – колко отозвалась градоначальница. – Это все, я думаю, учителишки пакостят! Голос дорогой супруги возвратил градоначальника к сознанию горькой действительности, но этот возврат выразился в нем как-то беспорядочно. – Желал бы я! желал бы я! – вдруг вскрикнул он таким неестественным голосом, что стряпчий затрясся и побледнел как полотно, а дети в испуге заметались и, в довершение всего, разразились самым неистовым плачем. Вероятно, он имел намерение выразить этим восклицанием, что желал бы знать, кто был неизвестный составитель пасквиля, но по стиснутым кулакам можно было догадываться, что восклицание имело и другой смысл. – Я тебе говорю, что это учителишкп пакостят! – отозвалась градоначальница, которая одна не потеряла присутствия духа. – Жив не хочу быть, коли не изуродую! – вопиял градоначальник. – А я бы на вашем месте презрел-с! – заметил стряпчий. – Нет, уж это аттанде![206] Истинным богом клянусь, что зубы в пепел обращу. – Еще неизвестно, как губернское начальство посмотрит! – благоразумно увещевал стряпчий, – с следующей же почтой запросца надо ожидать-с! – Ну что ж, я так и отвечу, что распоряжение сделано! – Ну да-с… а все-таки будто сомнительно! Нынче, Федор Ильич, пасквилянты-то не до?лу смотрят, а больше взодравши нос ходят! Я с своей стороны полагал бы не горячась, а исподволь… домашними средствами… через час по ложке… – А что ты думаешь? ведь Иван-то Пахомыч правду говорит! – заметила градоначальница. – Сквозь строй жизненных обстоятельств пропустить, – задумчиво пояснил свою мысль стряпчий, – чтоб человека сего, так сказать, постепенными и неторопливыми мерами огня и воды лишить… так-то-с! — 330 —
|