|
В небольшой зале уже накрыт стол и батальонная музыка играет весьма усердно. Хотя это дело обыкновенное и всем давно известно, что батальон вместе с кузницей и швальной непременно обладает и полным бальным оркестром музыки, но Максим Федорыч считает долгом приятно изумиться. – Да у вас тут целый оркестр! – говорит он Дарье Михайловне, – maie… c’est tr?s joli! За обедом начинается тот же милый, летучий разговор, которого образчики приведены в предыдущей главе, с тою разницею, что теперь он непринужденнее и вследствие этого еще милее. Дарья Михайловна ни на шаг не отпускает от себя дорогого гостя. За общим шумом и говором между ними заводится интимная беседа, в которой Дарья Михайловна открывает Максиму Федорычу все тайные сокровища своего ума и сердца. Беседа, разумеется, ведется на том милом французском диалекте, о котором наши провинциальные барыни так справедливо выражаются: «этот душка французский язык». – Если кто хочет найти доступ к сердцу женщины, тот должен постучаться в двери ее воображения, – утверждает Максим Федорыч. – Вы думаете? – Я совершенно в этом уверен… Кто произносит при мне слово «воображение», тот вместе с тем произносит и слово «женщина», и наоборот… – А я думаю, что на бедных женщин клевещут, говоря, что у них воображение развито на счет сердца… возьмите, например, чувство матери! – О, чувство матери – это так! – c’est sublime, il n’y a rien ? dire![53] но я не об нем и говорю… Мы возьмем женщину, свободную от всяких такого рода отношений, женщину, созданную, так сказать, для того, чтоб только любить… madame Beaus?ant*[54], например? – Но я вам могу указать против этого на Марту*, на Лукрецию Флориани*…[55] – И все-таки я утверждаю, что все эти героини именно потому и оказались слабы сердцем, что в них слишком развито было воображение. Дарья Михайловна задумывается. – Нет, вы не знаете женщин! – говорит она положительно. – Oh, mais je vous demande pardon, madame!..[56] – Нет, потому что вы отнимаете у женщины ее лучшее сокровище – сердце!.. А впрочем, я и забыла, что вы мужчина… – А все-таки главное в женщине – это ее воображение… – Вы странный человек, мсьё Голынцев; вы хотите уверить меня, что постигнули женщину… то есть постигли то, что само себя иногда постигнуть не в состоянии… – Oh, quant ? cela, vous avez parfaitement raison, madame![57] – Читали ли вы Гетевы «Wahlverwandtschaften»? – О, как же! – Помните ли вы там одно место… ту минуту, когда Шарлотта, отдаваясь своему мужу, вдруг чувствует… скажите: сердце ли это или воображение? — 33 —
|