|
– Они обучались в университете, – вступается Дмитрий Борисыч, – ихняя супруга первая дама в городе-с. – А! очень приятно! J’esp?re que vous me ferez l’honneur…[10] очень, очень приятно! Между тем танцы в зале происходят обыкновенным порядком. Протоколист дворянской опеки превосходит самого себя: он танцует и прямо и поперек, потому что дам вдвое более, нежели кавалеров, и всякой хочется танцевать. Следовательно, кавалеры обязаны одну и ту же фигуру кадрили попеременно отплясывать с двумя разными дамами. – Фу, упарился! – говорит протоколист, обтирая платком катящиеся по лбу струи пота, – Дмитрий Борисыч! хоть бы вы водочкой танцоров-то попотчевали! ведь это просто смерть-с! Этакого труда и каторжники не претерпевают! – И ни-ни! – отвечает Дмитрий Борисыч, махая руками, – что ты! что ты! ты, пожалуй, опять по-намеднишнему налижешься! Вот уедет его высокородие – тогда хоть графин выпей… Эй, музыканты! Музыка трогается, но танцоров урезонить не легко. Они становятся посреди залы в каре?, устроивают между собой совет и решают не танцевать, покуда не будет выполнено справедливое требование протоколиста. – Что ж это за страм такой! хоть бы прохладительное какое-нибудь подали! – говорит протоколист. – Не танцуй, братцы, да и баста! – подсказывает муж совета Петька Трясучкин. – Не хотим танцевать! – раздается общий отголосок. Происходит смятение. Городничиха поспешает сообщить своему мужу, что приказные бунтуются, требуют водки, а водки, дескать, дать невозможно, потому что вот еще намеднись, у исправника, столоначальник Подгоняйчиков до того натенькался, что даже вообразил, что домой спать пришел, и стал при всех раздеваться. Дмитрий Борисыч выбегает увещевать. – Бога вы не боитесь, свиньи вы этакие! – говорит он, – знаете сами, какая у нас теперича особа! Нешто жалко мне водки-то, пойми ты это!.. Эй, музыканты! – Да нет; танцевать совсем невозможно… нам что водка-с! а совсем нам танцевать невозможно-с! – Да почему же невозможно? – Да так-с… оченно уж труд велик-с… – Господи! Иван Перфильич! и ты-то! голубчик! ну, ты умница! Прохладись же ты хоть раз, как следует образованному человеку! Ну, жарко тебе – выпей воды, или выдь, что ли, на улицу… а то водки! Я ведь не стою за нее, Иван Перфильич! Мне что водка! Христос с ней! Я вам всем завтра утром по два стаканчика поднесу… ей-богу! да хоть теперь-то ты воздержись… а! ну, была не была! Эй, музыканты! — 31 —
|