|
– Ты покоряешься? понятное дело, душа моя! – прервал Глумов, – ах, голубчик! ведь то-то в тебе и дорого, что отделка наружности у тебя – сама по себе, а обязанности относительно общества – сами по себе! – Благодарю, ты понял меня. Есть люди, господа (Износков взглянул строго, но ни на кого в особенности), которые думают сами и внушают другим, что мы исключительно заняты разными m?squineries[52], но это доказывает только, что нас совсем не знают. Но оставим это. Итак, мы остановились на том, что в половине первого я завтракаю и принимаю друзей. В час мой завтрак уж кончен, и я выхожу делать мою первую прогулку, причем стараюсь как можно больше себя утомить. В это время в гостиных не принимают, следовательно, нет еще большой беды, если мое тело даст и испарину. В эти же часы я позволяю себе сделать один короткий деловой визит – один за раз, никак не больше, – и в два с половиной часа я снова дома. – Ты говоришь, один визит? но отчего не два, например? – заинтересовался Глумов. – А потому, мой друг, что два или больше деловых визитов утомили бы меня. Вообще это – правило, которое почти не терпит исключений: деловой элемент должен входить в жизнь лишь настолько, насколько этого требуют самые-самые нетерпящие обстоятельства! – Помилуй, душа моя! Как же ты-то можешь это говорить, когда ты сам, можно сказать, – мученик дела! когда ты с утра до вечера… – Да, но это – совсем другое. То дело – моя специальность, тут я вполне в своей сфере. Тогда как под «деловыми визитами» я разумею собственно те, к которым обязывают меня общественные отношения. Я – человек партии, друг мой! я – консерватор, и притом один из представителей великого культурного слоя России. Одно это звание уж налагает на меня тьму обязанностей. Лично для себя я не ищу ничего – я не честолюбив, я вполне обеспечен и люблю свободу; но во мне имеют нужду люди моей партии, и тут – il faut que je m’ex?cute![53] – Что и говорить! Тому местечко, другому крестик или чин – культурные люди должны поддерживать друг друга, благо обстоятельства сложились благоприятно для них. – Вот это и есть моя мысль. Но ты понимаешь, что все эти ходатайства, просьбы и рекомендации не могут же быть особенно интересны. Тем больше, что нередко нас осаждают такие шалопаи, которые впоследствии ставят в большое затруднение само правительство… – А ты бы таких не ходатайствовал! – Нельзя, mon cher. Во-первых, я, к сожалению, – не сердцеведец, а во-вторых, нам нужны люди. Необходимо, чтобы ряды наши были наполнены, чтобы мы всегда были в состоянии противостоять. Но, во всяком случае, эти ходатайства составляют одно из больных мест моего существования, и потому очень понятно, что, относительно деловых визитов, я не могу допустить более одного в день. — 154 —
|