|
– Спалить бы нашу Корчеву надо! – говорил негодующий Разноцветов, нервно шевеля плечами. Но, вопреки его пророчествам, она и сейчас стоит целехонька, хотя, видимо, с каждым годом изнывает, приобретая все более и более опальный характер. – Да вы бы, голубчик, велели курочку поймать! – попытался Глумов пронять Разноцветова лаской. – Поймать курицу можно, только ведь в горсти? ее не сваришь, – ответил хозяин угрюмо. Однако ж дело кое-как устроилось. Поймали разом двух куриц, выпросили у протопопа кастрюлюи, вместо плиты, под навесом на кирпичиках сварили суп. Мало того: хозяин добыл где-то связку окаменелых баранок и крохотный засушенный лимон к чаю. Мы опасались, что вся Корчева сойдется смотреть, как имущие классы суп из курицы едят, и, чего доброго, произойдет еще революция; однако бог миловал. Поевши, все ободрились и почувствовали прилив любознательности. – Хозяин! есть у вас достопримечательности какие-нибудь? – Собор-с, – отвечал Разноцветов несколько ласковее, убедившись, что впереди его ожидает пожива. – Евангелие-с… крест напрестольный… – А кроме собора… например, фабрики, заводы?.. – Нет, заведениев у нас и в старину не бывало, а теперь и подавно. – Чем же вы занимаетесь? – Так друг около дружки колотимся. И сами своих делов не разберем. – Может быть, кружева плетете? или – ну, что? бы еще? – ну, ковры, ленты, гильзы?.. – У нас, сударь, пуговицу пришить не?кому, а вы: «кружева»! – Что? же вы делаете? – Пакенты платим. Для пакентов только и живем. – Чудак! да ведь на патенты-то откуда-нибудь достать надо. – Затем и колотимся. У кого овца заулишняя выскочит – овцу продаст; у другого наседка цыплят выведет – их на пароход сбудет. Получит рублишко – пакент купит. – Ах, голуби, голуби! – жалостливо воскликнул меняло. Это было до того необыкновенно – эти люди, живущие исключительно для покупки патентов – что Фаинушка слушала-слушала и расхохоталась: ах, как весело! Но тотчас же притихла, как только увидела, что Глумов бросил на неемолниеносный взгляд. – Стало быть, осматривать у вас нечего? – Собор-с, – повторил Разноцветов, а через секунду припомнил: – Вот еще старичок ста семи лет у нас проживает, так, может, на него посмотреть захотите… Мы переглянулись, и на всех лицах прочли: булок нет, заведений нет, кружев не плетут, ковров не ткут – непременно на старичка взглянуть надо! Между разговорами и не видали, как время прошло. Опять приволокли самовар, усадили с собой хозяина и стали вторично пить чай. За чаем завели разговор о том, каким бы образом поднять умственное и экономическое положение Корчевы. — 128 —
|