|
– Ну, а вы старайтесь делами своими отвечать! Вот, мол, мои дела – пусть всякий судит! Скрытного нет у меня ничего. – Хорошо вам говорить: «делами»! дела тоже – делам рознь! – Ах, не говорите этого! Ведь, в сущности, тут и дел никаких нет, а есть только так называемая полемика! Он говорит:, а вы говорите: Ordo equester – вот и все. Ну, и продолжайте эту полемику, оживляйте столбцы, употребляйте как можно больше аттической соли, ссылайтесь на Цицерона, на лексиконы, одним словом, устраивайте обстановку… Но за живое… понимаете, за живое-то не задевайте! – Прав, братец, он! – вновь поддержал меня Алексей Степаныч. – Нет, воля ваша, а этого господина я щадить не намерен! Помилуйте! он чуть не в глаза мне каждый день плюет! – А вы оставьте! Вот, мол, мои дела – и кончен бал! На вашем бы месте, знаете ли, как бы я поступил? Я просто бы игнорировал – да-с. Так бы и устроил, чтоб кругом его пустое пространство образовалось. Ну, и пусть плюет на пусто, коли есть охота плевать! – Прав он! прав, прав, прав! Молчалин 2-й подумал с минуту, потом порывистым движением взялся за карандаш и перечеркнул инкриминированное место крест-накрест. – Ну-с, довольны ли вы? – обратился он ко мне иронически. – Дальше-с. «Впрочем, в том, что москвичи побеждают нас по части Кадудж и обжорства, – ничего удивительного нет. Москва есть по преимуществу город широких русских натур, которые, как известно, любят не столько наслаждаться, сколько разбрасывать божье добро зря, под стол. Нам пишут, например, что одна из таких широких натур, усмотрев в ресторане «Славянского базара» сажалки с плавающими в них стерлядями, вдруг изъявила желание выкупаться в одной из этих сажалок и за удовлетворение этого несколько дурацкого желания заплатила довольно крупную сумму. Уж эти мне широкие русские натуры! Платит человек громадные деньги за удовольствие пугать в сажалках стерлядей, а нет того, чтоб плодотворным образом эти деньги употребить! Вот хоть бы, например, на усовершенствование русского мореходства в Черном море? Ах, господа безобразники, господа безобразники! пора бы, кажется, подумать вам о том, что ведь Черное-то море с самого севастопольского погрома и до сих пор все продолжает сиротеть!..»* – Прекрасно! – воскликнул Алексей Степаныч, – но я бы весь конец, начиная со слов: «вот хоть бы, например» – выкинул! Не наше, брат, дело об этом судить. – А в особенности подстрекать каких-то безобразников! – прибавил я. — 73 —
|