|
– Вот ты давеча уверял, – говорю я Софрону Матвеичу, – что народ от работы отбился! А это, по-твоему, не работа? – Эти не дошли! – отвечает он с самоуверенностью истинного моралиста, – да, надо полагать, и не дойдут никогда! – Бог труды любит! – сентенциозно вмешивается один из хозяев-обозчиков, мелочной торговец, – это им, значит, от бога назначено, чтобы завсегда в труде время проводить! – Кому же это «им»? – Простонародью, черняди-с, – отвечает обозчик, не моргнув глазом. – И прочиим всем трудиться назначено, – поправляет другой обозчик, – да у иного достатки есть, так он удовольствие доставить себе может, а у них достатков нет! Поэтому они преимущественно… Но вот приволокли и паром, а лодки не подали. Пришлось переправляться вместе с возами. Покуда паром черепашьим ходом переплывает на другую сторону, между переправляющимися идет оживленный разговор: – Сапог в заминке (эта местность славится производством громадного количества сапогов)! совсем сапог остановился! – говорит один. – Сердитые времена настали! – отзывается другой. – Сочти, сколько теперь народу без хлеба осталось! – Что, видно, в чувство пришли! – иронически замечает Софрон Матвеич. – Будешь чувствовать, почтенный, как есть нечего. – Зачем же прежде не чувствовали? – Чувствовали и прежде, да ничего такого не было… Линия, значит, тогда была одна, а теперь – другая! – Да что? же такое случилось, что здешний сапог остановился? – любопытствую я. – Аршавский сапог в ход пошел – вот что! – Как будто это причина? Почему же варшавский сапог перебил дорогу вашему*, а не ваш варшавскому? – Пошел аршавский сапог в ход – вот и вся причина! – Ловки уж очень они стали! – объясняет Софрон Матвеич, – прежде хоть кардону не жалели, а нынче и кардону жаль стало: думали, вовсе без подошвы сойдет! Ан и не угадали! – Много ты смыслишь! – вмешивается из толпы недовольный голос. – Ты и больше моего смыслишь, да не все сказываешь! – Нечего сказывать-то! Известно, от начальства поддержки не видим – вот и бедствуем! По-твоему, значит, всех надо заставить в ваших сапогах ходить? – Зачем заставлять! Тебе, к примеру, и в лаптях ходить – в самую препорцию будет! А надо аршавский сапог запретить – вот что?! – Какие же такие права ты для этой выдумки отыскал? – А такие права, что мы сапожники старинные, извечные. И отцы, и деды наши исстари землю покинули, и никакого у них, кроме сапога, занятия не было. Стало быть, с голоду нам теперича, по-твоему, помирать? — 187 —
|