– Так берегитесь его, я вас предупреждаю; он теперь вам не простит, что вы ему возвратите назад записку. Аглая слегка пожала руку князю и вышла. Лицо ее было серьезно и нахмурено, она даже не улыбнулась, когда кивнула князю головой на прощание. – Я сейчас, только мой узелок возьму, – сказал князь Гане, – и мы выйдем. Ганя топнул ногой от нетерпения. Лицо его даже почернело от бешенства. Наконец, оба вышли на улицу, князь с своим узелком в руках. – Ответ? Ответ? – накинулся на него Ганя. – Что она вам сказала? Вы передали письмо? Князь молча подал ему его записку. Ганя остолбенел. – Как? Моя записка! – вскричал он. – Он и не передавал ее! О, я должен был догадаться! О, пр-р-ро-клят… Понятно, что она ничего не поняла давеча! Да как же, как же, как же вы не передали, о, пр-р-ро-клят… – Извините меня, напротив, мне тотчас же удалось передать вашу записку, в ту же минуту как вы дали, и точно так, как вы просили. Она очутилась у меня опять, потому что Аглая Ивановна сейчас передала мне ее обратно. – Когда? Когда? – Только что я кончил писать в альбом, и когда она пригласила меня с собой. (Вы слышали?) Мы вошли в столовую, она подала мне записку, велела прочесть и велела передать вам обратно. – Про-че-е-сть! – закричал Ганя чуть не во все горло. – прочесть! Вы читали? И он снова стал в оцепенении среди тротуара, но до того изумленный, что даже разинул рот. – Да, читал, сейчас. – И она сама, сама вам дала прочесть? Сама? – Сама, и поверьте, что я бы не стал читать без ее приглашения. Ганя с минуту молчал и с мучительными усилиями что-то соображал, но вдруг воскликнул: – Быть не может! Она не могла вам велеть прочесть. Вы лжете! Вы сами прочли! – Я говорю правду, – отвечал князь прежним, совершенно невозмутимым тоном, – и поверьте: мне очень жаль, что это производит на вас такое неприятное впечатление. – Но, несчастный, по крайней мере она вам сказала же что-нибудь при этом? Что-нибудь ответила же? – Да, конечно. – Да говорите же, говорите, о, черт!.. И Ганя два раза топнул правою ногой, обутою в калошу, о тротуар. – Как только я прочел, она сказала мне, что вы ее ловите; что вы желали бы ее компрометировать так, чтобы получить от нее надежду, для того чтобы, опираясь на эту надежду, разорвать без убытку с другою надеждой на сто тысяч. Что если бы вы сделали это, не торгуясь с нею, разорвали бы всё сами, не прося у ней вперед гарантии, то она, может быть, и стала бы вашим другом. Вот и всё, кажется. Да, еще: когда я спросил, уже взяв записку, какой же ответ? тогда она сказала, что без ответа будет самый лучший ответ, – кажется, так; извините, если я забыл ее точное выражение, а передаю, как сам понял. — 54 —
|