Сочинения

– Да, платить; иначе я не хочу, – решительно сказал я.

Она окинула меня высокомерным, даже дерзким взглядом, но почти тотчас же лицо ее приняло задумчивое выражение. Мы молчали. Мне было неловко. Слабая краска показалась на ее щеках, и глаза вспыхнули.

– Хорошо, – сказала она, – платите. Сколько другим натурщицам, столько и мне. Сколько я получу за всю Шарлотту, Сенечка?

– Рублей шестьдесят, я думаю, – ответил он.

– А сколько времени вы будете ее писать?

– Месяц.

– Хорошо, очень хорошо! – оживленно сказала она. – Я попробую брать с вас деньги. Спасибо вам!

Она протянула мне свою тонкую руку и крепко пожала мою.

– Он у вас ночует? – спросила она, оборачиваясь ко мне.

– У меня, у меня.

– Я сейчас отпущу его. Только пусть довезет.

Через полчаса я был дома, а через пять минут после меня вернулся Гельфрейх. Мы разделись, легли и потушили свечи. Я начинал уже засыпать.

– Ты спишь, Лопатин? – вдруг раздался в темноте Сенечкин голос.

– Нет, а что?

– Вот что: я сейчас же дал бы отрубить себе левую руку, чтобы этой женщине было хорошо и чисто, – сказал он взволнованным голосом.

– Отчего же не правую? – спросил я, засыпая.

– Глупый! А писать-то чем я буду? – серьезно спросил Сенечка.

VI

Когда я проснулся на другой день, в окно уже глядело серое утро.

Посмотрев на слабо освещенное бледное миловидное лицо Гельфрейха, спавшего на диване, вспомнив вчерашний вечер и то, что у меня будет натурщица для картины, я повернулся на другой бок и снова заснул чутким утренним сном.

– Лопатин! – раздался голос.

Я слышал его во сне. Он совпал с моим сновидением, и я не просыпался, но кто-то трогал меня за плечо.

– Лопатин, проснитесь, – говорил голос. Я вскочил на ноги и увидел Бессонова.

– Это вы, Сергей Васильевич?

– Я… Не ждали так рано? – тихо сказал он. – Говорите тише: я не хотел бы разбудить горбуна.

– Что вам нужно?

– Оденьтесь, умойтесь; я скажу. Пойдемте в другую комнату. Пусть он спит.

Я забрал под мышку платье и сапоги и вышел одеваться в мастерскую. Бессонов был очень бледен.

– Вы, кажется, не спали эту ночь? – спросил я.

– Нет, спал. Встал очень рано и работал. Скажите, чтобы нам дали чаю, и поговорим. Кстати, покажите вашу картину.

– Не стоит теперь, Сергей Васильевич. Вот погодите, скоро кончу ее в исправленном и настоящем виде. Может быть, вам неприятно, что я поступил против вашего желания, но вы не поверите, как я рад, что кончу, что это так случилось. Лучше Надежды Николаевны я и ожидать для себя ничего не мог.