|
Далее он изволит забавляться над выражением: слушай, дочь – «подумаешь, – замечает он, – что мать хочет бить дочь». Я так полагаю, и, верно, не один, что мать просто хочет говорить с дочерью. Еще не нравятся г. рецензенту стихи: …В Украйне дальной Если клятв не чтя своих, Обошел налой2 венчальной Уж с другою твой жених. Он находит, что проза его гораздо лучше: Может быть, неверный В чужой земле Венгерской Отрекся от своей веры Для нового брака. Так переводит он из Бюргера; не видно между тем, почему это хорошо, а русские стихи дурны. Притом г. рецензенту никак не хочется, чтобы налой, при котором венчаются, назывался налоем венчальным. Но он час от часу прихотливее: в ином месте эпитет слезный ему кажется слишком сухим , в другом тон мертвеца слишком грубым. В этом, однако, и я с ним согласен; поэт не прав; в наш слезливый век и мертвецы должны говорить языком романическим. Nous avons tout chang?3, nous faisons maintenant la m?decine d'une m?thode toute nouvelle[55]. Вот как в балладе любовник-мертвец говорит с Ольгой: «Мы лишь ночью скачем в поле; Я с Украйны за тобой: Поздно выехал оттоле, Чтобы взять тебя с собой». «Ах, войди, мой ненаглядный! В поле свищет ветер хладный; Здесь в объятиях моих Обогрейся, мой жених!» * * *«Пусть он свищет пусть колышет, Что до ветру мне? Пора! Ворон конь мой к бегу пышет, Мне нельзя здесь ждать утра. Встань, ступай, садись за мною, Ворон конь домчит стрелою, Нам сто верст еще: пора В путь до брачного одра». * * *«Где живешь? скажи нелестно: Что твой дом? велик? высок?» «Дом землянка». – «Как в ней?» – «Тесно». «А кровать нам?» – «Шесть досок». «В ней уляжется ль невеста?» «Нам двоим довольно места». Стих: «В ней уляжется ль невеста?» заставил рецензента стыдливо потупить взоры; в ночном мраке, когда робость любви обыкновенно исчезает, Ольга не должна делать такого вопроса любовнику, с которым готовится разделить брачное ложе? – Что же ей? предаться тощим мечтаниям любви идеальной? – Бог с ними, с мечтаниями; ныне в какую книжку ни заглянешь, что ни прочтешь, песнь или послание, везде мечтания, а натуры ни на волос. Ольга встала, вышла, села На коня за женихом, Обвила ему вкруг тела Руки белые кольцом. Мчатся всадник и девица Как стрела, как пращ4, как птица, Конь бежит, земля дрожит, Искры бьют из-под копыт. Эта прекрасная строфа, сверх чаяния, понравилась и г. рецензенту; он только замечает, что поэт дал слову пращ значение ему несвойственное; – наконец, исписав 17 страниц, г. рецензент дописался до замечания справедливого. Скажу только, что слово пращ в таком смысле, как оно принято в «Ольге» , находится также в одном месте у г. Жуковского : — 176 —
|