|
От моря брызжи, дождь летучий, Лети на север, пароход! 1840-е годы «Как часто ночью в тишине глубокой…»Как часто ночью в тишине глубокой Меня тревожит тот же дивный сон: В туманной мгле стоит дворец высокий И длинный ряд дорических колонн; Средь диких гор от них ложатся тени, К реке ведут широкие ступени. И солнце там приветливо не блещет, Порой сквозь тучи выглянет луна, О влажный брег порой лениво плещет, Катяся мимо, сонная волна, И истуканов рой на плоской крыше Стоит во тьме, один другого выше. Туда, туда неведомая сила Вдоль по реке влечет мою ладью, К высоким окнам взор мой пригвоздила, Желаньем грудь наполнила мою. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Я жду тебя. Я жду, чтоб ты склонила На темный дол свой животворный взгляд, Тогда взойдет огнистое светило, В алмазных искрах струи заблестят, Проснется замок, позлатятся горы И загремят невидимые хоры. Я жду, но тщетно грудь моя трепещет, Лишь сквозь туман виднеется луна, О влажный берег лишь лениво плещет, Катяся мимо, сонная волна, И истуканов рой на плоской крыше Стоит во тьме, один другого выше. 1840-е годы Слова для мазуркиВон на кладбище белеют кресты. Месяц взирает на них с высоты. Там дремлют кости вельможного рода, Рядом с гетманом лежит воевода. «Скучно, панове, все спать на погосте, Седлаем коней, едемте в гости! Вишь, серебром как дорога устлана. Едем на свадьбу до пана гетмана!» [Вот пошатнулись кресты и упали, По полю мертвые вдаль поскакали.] Там, над Двиною, напротив парома Светятся окна вельможного дома. Слышны в нем скрыпки, цимбалы да флейты, «Ну же, маршалок, докладывал, гей ты!» В страхе маршалок из рук бросил блюдо: «Пане вельможный, случилося чудо! От, далибуг же! До панскои мости Прямо с кладбища приехали гости!» «Брешешь ты, бестья, зараз изувечу!» Встал и, ругаясь, идет к ним навстречу. . . . . . . . . . . . . . . . . . .похоронный. Так был наказан гетман коронный. 1840-е годы «Ты меня поняла не вполне…»Ты меня поняла не вполне, И хоть сердце открылось. . . . . . . . . О, как хочется мне передать . . . . . . . . О, узнай же, как горестен я . . . . . . . . Мы друг друга никак не поймем . . . . . . . . Никогда мы себя не поймем? . . . . . . . . И души увядающий май Ты пойми иль душой отгадай . . . . . . . . О, узнай мое горе, узнай! И душою меня отгадай. Лето 1856 — 182 —
|