|
Он утирал платком, узором шитым, И про себя шептал: «Так! Это он! Таким он был едва лишь из пелен!» 27 О юноша! – он продолжал, вздыхая (Попову было с лишком сорок лет), – Моя душа для вашей не чужая! Я в те года, когда мы ездим в свет, Знал вашу мать. Она была святая! Таких, увы! теперь уж боле нет! Когда б она досель была к вам близко, Вы б не упали нравственно так низко! 28 Но, юный друг, для набожных сердец К отверженным не может быть презренья, И я хочу вам быть второй отец, Хочу вам дать для жизни наставленье. Заблудших так приводим мы овец Со дна трущоб на чистый путь спасенья. Откройтесь мне, равно как на духу: Что привело вас к этому греху? 29 Конечно, вы пришли к нему не сами, Характер ваш невинен, чист и прям! Я помню, как дитей за мотыльками Порхали вы средь кашки по лугам! Нет, юный друг, вы ложными друзьями Завлечены! Откройте же их нам! Кто вольнодумцы? Всех их назовите И собственную участь облегчите! 30 Что слышу я? Ни слова? Иль пустить Уже успело корни в вас упорство? Тогда должны мы будем приступить Ко строгости, увы! и непокорство, Сколь нам ни больно, в вас искоренить! О юноша! Как сердце ваше черство! В последний раз: хотите ли всю рать Завлекших вас сообщников назвать? 31 К нему Попов достойно и наивно: «Я, господин полковник, я бы вам Их рад назвать, но мне, ей-богу, дивно… Возможно ли сообщничество там, Где преступленье чисто негативно? Ведь панталон-то не надел я сам! И чем бы там меня вы ни пугали – Другие мне, клянусь, не помогали!» 32 «Не мудрствуйте, надменный санкюлот! Свою вину не умножайте ложью! Сообщников и гнусный ваш комплот Повергните к отечества подножью! Когда б вы знали, что теперь вас ждет, Вас проняло бы ужасом и дрожью! Но дружбу вы чтоб ведали мою, Одуматься я время вам даю!» 33 «Здесь, на столе, смотрите, вам готово Достаточно бумаги и чернил: Пишите же – не то, даю вам слово: Чрез полчаса вас изо всех мы сил…» Тут ужас вдруг такой объял Попова, Что страшную он подлость совершил: Пошел строчить (как люди в страхе гадки!) Имен невинных многие десятки! 34 Явились тут на нескольких листах: Какой-то Шмидт, два брата Шулаковы, Зерцалов, Палкин, Савич, Розенбах, Потанчиков, Гудим-Бодай-Корова, Делаверганж, Шульгин, Страженко, Драх, Грай-Жеребец, Бабков, Ильин, Багровый, Мадам Гриневич, Глазов, Рыбин, Штих, Бурдюк-Лишай – и множество других. 35 Попов строчил сплеча и без оглядки, — 120 —
|