|
– В медицине без этого нельзя. – А кто Маланью на тот свет отправил? Вы дали ей слабительного, потом крепительного, а потом опять слабительного, она и не выдержала. Вам не людей лечить, а, извините, собак. – Маланье царство небесное, – говорит Кузьма Егоров. – Ей царство небесное. Не она деньги взяла, не про нее и разговор… А вот ты скажи… Алене отнес? – Гм… Алене!.. Постыдились бы хоть при духовенстве и при господине жандарме. – А вот ты говори: ты взял деньги или не ты? Староста вылезает из-за стола, зажигает о колено спичку и почтительно подносит ее к трубке жандарма. – Ффф… – сердится жандарм. – Серы полный нос напустил! Закурив трубку, жандарм встает из-за стола, подходит к Серапиону и, глядя на него со злобой и в упор, кричит пронзительным голосом: – Ты кто таков? Ты что же это? Почему так? А? Что же это значит? Почему не отвечаешь? Неповиновение? Чужие деньги брать? Молчать! Отвечай! Говори! Отвечай! – Ежели… – Молчать! – Ежели… Вы потише-с! Ежели… Не боюсь! Много вы об себе понимаете! А вы – дурак, и больше ничего! Ежели папаше хочется меня на растерзание отдать, то я готов… Терзайте! Бейте! – Молчать! Не ра-а-азговаривать! Знаю твои мысли! Ты вор? Кто таков? Молчать! Перед кем стоишь? Не рассуждать! – Наказать-с необходимо, – говорит дьячок и вздыхает. – Ежели они не желают облегчить вину свою сознанием, то необходимо, Кузьма Егорыч, посечь. Так я полагаю: необходимо! – Влепить! – говорит бас Михайло таким низким голосом, что все пугаются. – В последний раз: ты или нет? – спрашивает Кузьма Егоров. – Как вам угодно-с… Пущай… Терзайте! Я готов… – Выпороть! – решает Кузьма Егоров и, побагровев, вылезает из-за стола. Публика нависает на окна. Расслабленные толпятся у дверей и поднимают головы. Даже баба с переломленным ребром, и та поднимает голову… – Ложись! – говорит Кузьма Егоров. Серапион сбрасывает с себя пиджачок, крестится и со смирением ложится на скамью. – Терзайте, – говорит он. Кузьма Егоров снимает ремень, некоторое время глядит на публику, как бы выжидая, не поможет ли кто, потом начинает… – Раз! Два! Три! – считает Михайло низким басом. – Восемь! Девять! Дьячок стоит в уголку и, опустив глазки, перелистывает книжку… – Двадцать! Двадцать один! – Довольно! – говорит Кузьма Егоров. – Еще-с!.. – шепчет жандарм Фортунатов. – Еще! Еще! Так его! – Я полагаю: необходимо еще немного! – говорит дьячок, отрываясь от книжки. — 53 —
|