|
Меня часто спрашивают: – Простодушный! Почему вы торчите в Константинополе? Почему не уезжаете в Париж? – Боюсь, – робко шепчу я. – Вот чудак… Чего ж вы боитесь? – Я писатель. И поэтому боюсь оторваться от родной территории, боюсь потерять связь с родным языком. – Эва! Да какая же это родная территория – Константинополь? – Помилуйте, никакой разницы. Проходишь мимо автомобиля – шофер кричит: «Пожалуйте, господин!» Цветы тебе предлагают: «Не купите ли цветочков? Дюже ароматные!» Рядом: «Пончики замечательные!» В ресторан зашел – со швейцаром о Достоевском поговорил, в шантан пойдешь – слышишь: Матреха, брось свои замашки, Скорей тангу со мной пляши… Подлинная черноземная Россия! – Так вы думаете, что в Париже разучитесь писать по-русски? – Тому есть примеры, – печально улыбнулся я. – А именно?.. Не отнекиваясь, не ломаясь, я тут же рассказал одну известную мне грустную историю. О русском писателеРусский пароход покидал крымские берега, отплывая за границу. Опершись о борт, стоял русский писатель рядом со своей женой и тихо говорил: – Прощай, моя бедная истерзанная родина! Временно я покидаю тебя. Уже на горизонте маячат Эйфелева башня, Нотр-Дам, Итальянский бульвар, но еще не скрылась с глаз моих ты, моя старая, добрая, так любимая мною Россия! И на чужбине я буду помнить твои маленькие церковки и зеленые монастыри, буду помнить тебя, холодный красавец Петербург, твои улицы, дома, буду помнить «Медведя» на Конюшенной, где так хорошо было запить расстегай рюмкой рябиновой! На всю жизнь врежешься ты в мозг мне – моя смешная, нелепая и бесконечно любимая Россия! Жена стояла тут же; слушая эти писательские слова, – и плакала. * * *Прошел год. У русского писателя были уже квартира на бульваре Гренель и служба на улице Марбеф, многие шоферы такси уже кивали ему головой, как старому знакомому, уже у него были свое излюбленное кафе на улице Пигаль и кабачок на улице Сен-Мишель, где он облюбовал рагу из кролика и совсем недурное «ординэр»… Пришел он однажды домой после кролика, после «ординэр'а», сел за письменный стол, подумал и, тряхнув головой, решил написать рассказ о своей дорогой родине. – Что ты хочешь делать? – спросила жена. – Хочу рассказ написать. – О чем? – О России. – О че-ем?! – Господи Боже ты мой! Глухая ты, что ли? О России!!! – Galmez-vous, je vous en prie[4]. Что ж ты можешь писать о России? – Мало ли! Начну так: «Шел унылый, скучный дождь, который только и может идти в Петербурге… Высокий молодой человек быстро шагал по пустынной в это время дня Дерибасовской…» — 77 —
|