|
Принося также благодарность за назначение Вами поощрительных призов, имею честь сообщить, что гонки от отправного пункта будут начаты в ближайшее воскресенье, в 2 часа дня. С почтением, главный президент Аркадий Аверченко. IIIНаступило «ближайшее воскресенье». Я спокойно позавтракал, около двух часов оделся, сел в свою яхточку и, распустив паруса, не спеша двинулся к загадочному, не знакомому мне городу Меррикярви. Это было очень милое, тихое плавание. Так как торопиться было некуда, я весело посвистывал, покуривал сигару и размышлял о величии Творца и разумном устройстве всего сущего. Встретив рыбачью лодку, я окликнул ее и спросил рыбаков: далеко ли еще до города Меррикярви. – Лиско, – ответили мне добрые люди. – Be или ри версты. Финны – удивительный народ: в обычной своей жизни они очень честны и с поразительным уважением относятся к чужой собственности. Но стоит только финляндцу заговорить по-русски, как он обязательно утащит от каждого слова по букве. Спросите его – зачем она ему понадобилась? Возвратив трем словам три ограбленные у них буквы, я легко мог выяснить, что до Меррикярви «близко: две или три версты». Действительно, минут через десять у берега вырисовалась громадная гранитная скала, за ней – длинный песчаный берег, а еще дальше – группа домишек и маленькая пристань, усеянная народом и украшенная триумфальной аркой из зелени. Я бросился к парусам, направил яхту прямо к пристани, повернулся боком – и через минуту десятки рук уже подбрасывали меня на воздух… дамы осыпали меня цветами… Сами по себе финляндцы очень флегматичны и медлительны, но между ними затесалось несколько петербургских золотушных дачников, которые шумели, производили кавардак и этим подстегивали меррикярвинских исконных граждан… – Ур-р-ра! – ревели десятки глоток. – Да здравствует Аверченко, первый яхтсмен и победитель! Ур-ра! Сердце мое дрожало от восторга и гордости. Я чувствовал себя героем, голова моя инстинктивно поднималась выше, и глаза блистали… О, моя бедная далекая матушка. Почему ты не здесь? Отчего бы тебе не полюбоваться на триумф любимого сына, которого наконец-то оценила холодная равнодушная толпа?! – А остальные… далеко еще? – спросил меня, когда восторги немного утихли, один дачник. – А не знаю, право, – чистосердечно ответил я. – Я никого и не видел. – Ур-ра! – грянули голоса с удвоенным восторгом. Одна девушка поднесла мне букет роз и застенчиво спросила: – Вы, вероятно, неслись стрелой? — 232 —
|