|
Восточные человеки наговорились о своих делах, прислушиваются к разговору сенатора и директора завода. Слушают, слушают – и полное непонимание на их лицах, украшенных солидными носами… На каком языке разговор?.. – А «Маскотта»? «Сядем в почтовую карету, скорей»… А Джонсовская «Гейша»?.. «Глупо, наивно попала в сети я»… – Ну!.. А «Луна-Парк»! – А Айседора! – А премьеры в Троицком или в Литейном!! – А пуант с Фелисьеном и ужинами под румын, у воды!.. – А аттракционы в Вилла Роде?.. – А откровения психографолога Моргенштерна! Хе-хе… – А разве лезло утром кофе в горло без «Петербургской Газеты»?! – Да! С романом Брешки внизу! Как это он: «Виконт надел галифе, засунул в карман парабеллум, затянулся „Боливаром“, вскочил на гунтера, дал шенкеля и поскакал к авантюристу Петко Мирковичу!» Слова-то все какие подобраны, хе-хе… – А «Сатирикон» по субботам! С утра торопишь Агафью чтобы сбегала за угол за журналом… – А премьеры Андреевских пьес… Какое волнующее чувство. – А когда художественники приезжали… И снова склоненные головы, и снова щемящий душу рефрен: – Чем им мешало все это… Подходит билетер с книжечкой билетов и девица с огромным денежным ящиком. – Возьмите билеты, господа… – Мы… это… нам не надо. Почем билеты? – По пятьсот… – Только за то, чтобы посидеть на бульваре?! Пятьсот?.. – Помилуйте, у нас музыка… – Пойдем, Алексей Валерьяныч… Понурившись, уходят. У выхода приостанавливаются. – А наш Летний сад, помните? Эти дряхлые статуи, скамеечки… Музыка тоже играла… – А «Канавка у Дворца»… «Уж полночь, а Германна все нет»! Какие голоса были!.. Ах, Лиза, Лиза!.. – За что они Россию так?.. Дети*Введение*Для выпуска настоящего сборника у меня имелись два веских основания: 1. Я люблю детей. 2. Дети любят меня. Лицам, мало знакомым с моей биографией, я должен признаться, что когда-то сам был ребенком, и так как память об этом розовом периоде моей жизни до сих пор живо сохранилась в моем мозгу, то мои рассказы «О детях», таким образом, приобретают пленительный профессиональный отпечаток откровений специалиста по детскому вопросу. Все должно быть логично: Вересаев был врачом; он написал «Записки врача»; Куприн был военным; он написал «Поединок». Я был ребенком; пишу о детях. Впечатления специалиста – всегда ценный вклад в данный вопрос. Помню, с каким удовольствием прочел я недавно «Записки палача» Шарля Сансона, отрубившего голову Людовику Шестнадцатому, – знаменитого Сансона, представителя ряда поколений, целой династии Сансонов – палачей, в течение двух веков прилежно рубивших парижанам головы. — 283 —
|