|
– А хорошо видно? – Да уж ежели с биноклем, прямо вот – рукой достанешь! И кто только это бинокли выдумал, – памятник бы ему!.. Может, полюбопытствуете? – Ну, ты скажешь тоже, – ухмыльнулся конфузливо охотник. – А вдруг увидят оттуда? – Никак это невозможно! Потому так уж у меня пристроено. Будто куст; a за кустом яма, a в яме скамеечка. Чего ж, господин… попробуйте. Всего разговору (он приложил руку щитком и воззрился острым взглядом на противоположный берег, где желтела купальня)… всего и разговору на рупь шестьдесять?! – Это еще что за расчет?! – Расчеты простые, ваше благородие: Огрызкинская госпожа теперь купается – дамы замечательная сами извольте взглянуть – рупь, потом Дрягина с дочкой на пятиалтынный разговору, ну и за губернанку Лавровскую дешевле двух двугривенных положить никак не возможно. Хучь оне и губернанки, a благородным ни в чем не уступят. Костюмишко такой что, все равно, его бы и не было… – А ну-ка… ты… тово… – Вот сюда, ваше благородие, пожалуйте, здесь две ступенечки вниз… Головку тут наклоните, чтоб оттелева не приметили. Вот-с так. А теперь можете располагаться… Пивка не прикажете ли холодненького? Сей минутой бинокль протру, запотел что-то… Извольте взглянуть. Смеркалось… Усталый, проголодавшийся, выполз Стрекачев из своего убежища и, отыскав ружье, спросил корявого мужичонку, сладко дремавшего на поваленном дереве: – Сколько с меня? – Шесть рублей двадцать, ваше благородие, да за пиво полтинничек. – Шесть рублей двадцать?! Это за что же такое столько? Наверно, жульничаешь. – Помилуйте-с… Огрызкинскую госпожу положим рупь, да губернанка в полтиннике у нас завсегда идет, да Дрягины – я уж мелюзги и не считаю, – да Синяковы трое с бабушкой, да… – Ну, ладно, ладно… Пошел высчитывать всякую чепуху!.. Получай! – Счастливо оставаться! Благодарим покорниче!.. И подмигнув очень интимно, корявый мужичонка шепнул: – А в третьем и пятом номере у меня с обеда наши Окромчеловские сидят. Уж и темно совсем, a их никак не выкуришь. Веселые люди, дай им Бог здоровья. Счастливо оставаться! Резная работаНедавно один петроградский профессор – забыл после операции в прямой кишке больного В. трубку (дренаж) в пол-аршина длиной. В операционной кипит работа. – Зашивайте, – командует профессор. – А где ланцет? Только сейчас тут был. – Не знаю. Нет ли под столом? – Нет. Послушайте, не остался ли он там?.. – Где? – Да там же. Где всегда. — 155 —
|