|
– Граф! Что вы говорите! Ведь у нас около трехсот тысяч годового дохода… зачем же мне работать? – Зачем? А затем, что ты дура, вот и все. – Граф!?!!.. – Вот ты мне еще похнычешь!.. Дам по башке, так перестанешь хныкать. Граф встал, холодно сложил на груди руки и сказал: – Да, кстати! Я завел вчера любовницу, так ты тово… не очень-то много о себе воображай. Красивая канашка. Хо-хо-хо! – Граф!! – Заладила сорока Якова: граф да граф! Думаю начать пить, a вечером поеду в клуб. Начну от нечего делать нечисто играть. Выиграю деньги и обеспечу своих незаконных ребят. Восемь-то ртов – все есть хотят! Не хнычь, тебе говорят! Давно я тебя за косы не таскал, подлюку?! Пробормотав гнусное проклятие, граф выбежал из будуара. И тут на лице его написалось страшное страдание. – О, моя бедная! О, моя любимая, – шептали его побледневшие уста. – Для нашего общего блага делаю я это. Он прошел к себе в кабинет, позвал всю мужскую и женскую прислугу и дал всем точные инструкции, как им относиться к графине и как с ней разговаривать. * * *Точно тень, бродила бледная похудевшая графиня по своим обширным апартаментам. Робко поглядывала она на двери кабинета мужа, но войти боялась… Встретила слугу Григория, стиравшего пыль с золоченых кресел. – Григорий, барин у себя? – А чёрт его знает, – отвечал Григорий, сплевывая на ковер. – Что я сторож ему, что ли? – Григорий! Вы пьяны? – Не на твои деньги напился! Тоже фря выискалась. Видали мы таких! Почище даже видали. – Ульян! Степан! Дорофей! возьмите Григория – он пьян. – Сдурели вы, что ли, матушка, – наставительно сказал старый с седыми бакенами дворецкий Ульян, входя в гостиную. – Кричит тут, сама не знает, чего. Нечего тут болтаться, вишь, человек работает! Ступай себе в будувар, пока не попало. Вне себя от гнева, сверкая глазами, влетела графиня в кабинет графа, писавшего какие-то письма. – Это еще что такое?! – взревел граф, бросая в жену тяжелым пресс-папье. – Вон отсюда!! Всякие тут еще будут ходить. Пошла, пошла, ведьма киевская! И когда жена, рыдая, убежала, граф с мучительным вздохом снова обратился к письмам… Он писал: «Уважаемая баронесса! К сожалению, должен сказать вам, что двери нашего дома для вас закрыты. После всего происшедшего (не буду о сем распространяться) ваше появление на наших вечерах было бы оскорблением нашего дома. Граф Бырдин». «Княгиня! Надеюсь, вы сами поймете, что вам бывать у нас неудобно. Почему? Не буду объяснять чтобы еще больше не обидеть вас. Так-то-с! Граф Бырдин». — 160 —
|