|
– А что, прошу извинения – не нужен ли синьору слуга? – Слуга? Какой слуга? – Обыкновенный, итальянский. Синьор, видно, человек богатый, и ему, вероятно, нужно, чтобы кто нибудь ему служил. У меня есть для синьора слуга. – Да на кой дьявол мне слуга? – удивился я. – Ну, как же. Разве можно жить без слуги? Всякий барин должен иметь слугу. Признаться, мне это соображение никогда не приходило в голову. «– А ведь в самом деле, – подумал я. – Отчего бы мне и не иметь слуги? В Италии я еще проброжу долго, a человек, которому можно взвалить на шею разные мелкие хлопоты и дрязги – очень бы меня облегчил»… – Ладно, – говорю. – Покажите вашего слугу. Привели… Парень здоровый, коренастый, с ласковой улыбкой и предобродушным выражением лица. Потолковали мы пять минут, и в тот же вечер я увез его во Флоренцию. Со следующего дня и началась моя трагедия. – Джустино! – сказал я утром. – Почему ты не почистил мне ботинок? – О, синьор! Я не умею чистить ботинок, – заявил он с искренним огорчением. – Какой же ты слуга, если не умеешь делать такого пустяка! Сегодня же возьми урок у чистильщика сапог. А сейчас свари мне кофе. – Синьор! Осмелюсь заявить, что я не знаю, как варить кофе. – Смеешься ты надо мной, что ли? – О, нет, синьор… не смеюсь… – печально пробормотал он. – Ну, a телеграмму сдать на почту ты сумеешь? Запаковать чемодан, пришить к пальто пуговицу, побрить меня, приготовить ванну – сумеешь? И снова прозвучало грустное: – Нет, синьор, не сумею. Я скрестил на груди руки. – А что же ты умеешь, скажи на милость. – Будьте ко мне, синьор, снисходительны… Я почти ничего не умею. Во взоре его светилась тоска и искреннее страдание. – Почти?! Ты говоришь «почти»… Значить, что нибудь ты умеешь делать? – О, синьор! Да умею – но это к сожалению вам не нужно. – Да что же это такое? – О, не расспрашивайте меня… Мне даже неловко сказать… – Почему? А вдруг это мне понадобится… – Нет, нет. Клянусь святым Антонием – вам это никогда не понадобится… – Черт знает что! – подумал я, опасливо на него поглядев, – может быть он до этого был разбойником и резал в горах проезжий народ. Тогда, действительно, он прав, – это мне никогда не понадобится… Однако, милое простодушное лицо Джустино самым наглядным образом опровергало это предположение. Я махнул рукой – сам заварил кофе, сдал на почту корреспонденцию и вечером приготовил себе ванну. — 145 —
|