|
– Например, в «салоне для стрижки и бритья», – раздался у дверей новый голос. Прислонившись к косяку, стоял оживленный, со сверкающими глазами Подходцев. Громов и Клинков принялись глядеть на него долго и пронзительно. Переваливаясь, Громов подошел к новоприбывшему, поглядел на кончик лилового шелкового платочка, выглядывавший из бокового кармана, и, засунув этот кончик глубоко в карман, сказал: – Смотри, у тебя платок вылез из кармана. Подходцев пожал плечами, подошел к зеркалу, снова аккуратно вытянул уголок лилового платочка и с искусственной развязностью обернулся к друзьям. – Что это вам пришло в голову рассуждать о светской жизни? – Потому что мы в духовной ничего не понимаем, – резко отвечал Клинков, снова сваливаясь на кровать. Лег и Громов (это, как известно, было обычное положение друзей под родным кровом). И только Подходцев крупными шагами носился по громадной «общей» комнате. – Подойди-ка сюда, Подходцев, – странным голосом сказал Клинков. – Чего тебе? – Опять уголочек платка вылез. Постой, я поправлю… Э, э! Позволь-ка, брат… А ну-ка, нагнись. Так и есть! От него пахнет духами!!! Как это тебе нравится, Громов? – Проклятый подлец! – донеслось с другой кровати звериное рычание. И снова все замолчали. Снова зашагал смущенный Подходцев по комнате, и снова четыре инквизиторских сверкающих глаза принялись сверлить спину, грудь и лицо Подходцева. – Ффу! – фыркнул наконец Подходцев. – Какая, братцы, тяжелая атмосфера… В чем дело? Я вас, наконец, спрашиваю: в чем же дело?! Молчали. И, прожигаемый четырьмя горящими глазами, снова заметался Подходцев по комнате. Наконец не вытерпел. Сложив руки на груди, повернулся лицом к лежащим и нетерпеливо сказал: – Ну да, хорошо! Если угодно, я вам могу все и сообщить, – мне стесняться и скрытничать нечего… Хотите знать? Я женюсь! Довольно? Нате вам, получайте! Оглушительный удар грома бабахнул в открытое окно, и белые ослепительные молнии заметались по комнате. А между тем небо за окном было совершенно чистое, без единого облачка. И мрачная, жуткая тишина воцарилась… надолго. – Что ж… женись, женись, – пробормотал Клинков, тщетно стараясь придать нормальный вид искривленным губам. – Женись! Это будет достойное завершение всей твоей подлой жизни. – А что, Подходцев, – спросил Громов, разглядывая потолок. – У вас, наверное, когда ты женишься, к чаю будут вышитые салфеточки? – Что за странный вопрос! – смутился Подходцев. – Может, будут, а может, и нет. — 112 —
|