|
Стараясь не встречаться взглядом с оставшимися, Подходцев вышел в двери как-то боком, виновато. По уходе его Клинков тяжело встал с кровати, подошел к зеркалу и с плаксивой миной стал разглядывать себя. – Клиночек! Что с тобой? Охота тебе всякую дрянь разглядывать! Уже не думаешь ли и ты жениться?.. – Знаешь, что я сейчас почувствовал, Громов? – обернулся к нему Клинков, и углы губ его передернулись. – Ну? – Стареем, брат, мы… Подходцев женится, а у меня уже седые волосы на висках появились. – А с ребрами благополучно? – С какими ребрами? – Беса в ребре не ощущаешь? – Какого беса? – Ну, говорят же: седина в бороду, а бес… и так далее. Клинков кротко, печально улыбнулся. – Не острится нынче что-то… – Голова не тем наполнена. – Ну, в отношении себя ты преувеличиваешь. – Почему? – Она у тебя ничем не наполнена. – Нет, Клинков, – улыбнулся Громов еще печальнее, чем давеча Клинков. – И у тебя ничего не получается. Не остри, брат. – Плохо вышло? – Чрезвычайно. – Да, действительно. Что-то не то… И долго сидели так, осиротевшие, каждый на своей постели, пока не окутали их синие сумерки… Глава 11Вести оттудаВ большой комнате, в которой жили раньше трое, а теперь, после женитьбы Подходцева, только двое, было тихо… Даже мышь не скреблась под полом – вероятно, издохла от бескормицы. В комнате находился один толстый Клинков. Конечно, он лежал на кровати. Его дела, как и дела Громова, пришли в упадок: доходов не было, а расходы требовались колоссальные: на одну еду уходило не меньше рубля в день. Да квартира, на оплату которой расходовалось вместо денег чрезвычайно много нервов (при объяснениях с хозяйкой), да папиросы, да то и се… Беззвучные вздохи раздирали массивную грудь Клинкова. «А тут еще Громов исчез, – думал Клинков. – Наверное, попал в компанию меценатов и забыл и думать обо мне». Но в этот самый момент в виде наглядного, фактического опровержения в комнату влетел запыхавшийся Громов. – Что это ты, брат?! – спросил Клинков, скосив на него глаза. – Будто бы только что из церкви вырвался? – Почему… из церкви? – Да ведь ты принадлежишь к тому незадачливому разряду людей, которых и в церкви бьют. Вот я и думал… – Ты? Думал?! Может ли с тобой это случиться? – Тебя это удивляет? Очень просто: я думаю бесшумно, поэтому снаружи ничего не заметно, а ты, когда над чем-нибудь задумаешься, то в твоей голове слышно легкое потрескивание. Будто чугунная печка постепенно накаливается. — 115 —
|