|
Я ловил на себе их презрительные, сердитые взгляды и думал: «Ничего, миленькие. Светское воспитание не в том, что я заговорил насчет женихов или там хотел помочь хозяйке по хозяйству! А вот нож для рыбы, хе-хе… Посмотрим, многие ли из вас будут обходиться „без помощи ножа…“» Скажу прямо и откровенно: это был мой единственный ресурс, единственная надежда исправить первое неудачное впечатление, которое я иногда произвожу на людей. От закуски я отказался и, напустив на себя манеру № 3 (сдержанный аристократизм), стал ожидать рыбы. После закуски подали какую-то зелень и жареных птиц. Мой сосед, отставной полковник, спросил меня: – А вы почему же не кушаете? – Спасибо, не хочется. Вообще, знаете, эта бурная светская жизнь утомляет… – Да-а, – сказал полковник. – И потом, мы, светские люди, прямо-таки окружены условностями. Того нельзя, этого нельзя. Вы знаете, до чего дошла светская изощренность?.. – До чего? – Немногие это знают, но это верно: вы можете представить, что рыбу теперь едят только одной вилкой… – Да это уже всем известно! – возразил полковник. Я тонко улыбнулся. – Не всем-с. Вот посмотрим-с, когда подадут рыбу. – Да ее сегодня, вероятно, не будет, – возразил полковник. – Смотрите, уже подают пломбир. Я побледнел. – Как? Значит, рыбы не будет? – Не знаю, – пожал плечами полковник. – Разве что вам ее подадут после пломбира. Сердце мое упало. «Господи, – подумал я, – стоит ли знать все тонкости и ухищрения светской жизни, если их нельзя применить. К чему моя воспитанность, мой лоск? Все пошло прахом!» Расстроенный, я отказался от пломбира, извинился перед хозяевами («аристократ» и отчасти «меланхолик») и, не досидев до конца ужина, ушел. Одураченный хиромант– Тебе нужно непременно пойти к хироманту, – сказал мне дядя. – Он удивительно верно предсказывает настоящее, прошедшее и будущее… Мне, например, он предсказал, что я умру через 15 лет. – Не могу сказать, чтобы это было «удивительно верно», – возразил я. – Подождем! – Чего подождать? – Да 15 лет. Если он окажется прав – так и быть, пойду к нему. – А если он сам умрет до этого? – сказал дядя. Я призадумался. Действительно, смерть этого удивительного человека поставила бы меня в безвыходное положение… Стоило ему только протянуть ноги, как я оказался бы совершенно слепым человеком, не могущим заглянуть в свое будущее и вспомнить далекое и близкое прошлое. — 57 —
|