|
– Извините, но это неудобно. Они уже заснули. Вообще, я думаю, что управлюсь сама… Она быстро повернулась и ушла. «Рубаха-парень» сжался и, превратившись в «меланхолика», обратился к группе дам, сидевших в углу около пальмы. Я подошел к ним, опустился на стул и, свеся голову, вздохнул. – Я вам не помешаю? Дамы умолкли и взглянули на меня. Я подпер подбородок рукой и задумался. Все молчали. Я провел рукой по волосам, будто отгоняя мучительные мысли, и прошептал: – Как тяжело! – Что… тяжело? – спросила участливо одна из дам. – Это все… Этот блеск и шум… К чему он? В жизни человека на каждом шагу самообман! Две дамы встали и сказали третьей: – Пойдем, mesdаmes. Вы не видели новую картину в кабинете? Пойдем посмотрим. Я остался с четвертой дамой. Чутье мое подсказывало, что я наделал ряд ложных шагов и поэтому являлась настоятельная необходимость загладить все это… Выручить должен был «рубаха-парень», но с примесью старческих покровительственных ноток, свойственных пожилому бонвивану, общему любимцу. – Прыгаете все? – спросил я равнодушно. – Как… прыгаю? – Еще не замужем? – Нет, я девушка. – А-а… Сердечко-то, наверно, ток-ток делает… Я засмеялся добрым старческим смешком. – Женишка вам найти надо. Хе-хе. Буду приходить детишек нянчить. Да вы не краснейте – мне ведь можно извинить… – Я замуж не хочу. – Ах вы, моя козочка! Она не хочет замуж!.. Видели вы такое? Небось, когда этакий, какой-нибудь черноусый паренек прижмет к себе покрепче да поцелует… – Послушайте! Я не привыкла, чтобы мне так говорили… – Хе-хе! Глазеночки, как мышонки, бегают. Ну да молчу, молчу. Я ведь, мои ангелок, приличия знаю и ничего такого не скажу и не сделаю. Пошутить могу, но уж, например, рыбу с ножа есть не буду! Читатель, вероятно, заметил, что я уже несколько раз упоминал об этом неумолимом условии, предъявляемом хорошим тоном человеку из общества. Дело в том, что из всего сложного кодекса светских условностей я знал только одну эту условность и, признаться, берег ее до ужина про запас, – чтобы за ужином одним этим приемом исправить все предыдущие ложные и неправильные шаги. Увидев меня, распоряжающимся рыбой только при помощи вилки, всякий сразу бы понял, что все предыдущие слова и действия были только чудачеством пресыщенного аристократа. Поэтому я очень обрадовался, когда хозяин вышел из карточной комнаты и пригласил всех к столу. IIIЯ сел очень удачно: напротив хозяйки и наискосок от девицы, которая знала меня за добродушного чудаковатого старика. — 56 —
|