|
2) Захватить околоточного, вместо заложника, и отпустить его только тогда, когда мне гарантируют свободу. 3) Бежать на Капри. 4) Забаррикадироваться в квартире и отстреливаться. Лучший мой друг расспрашивал, не было ли у меня в роду алкоголиков, убийц, развратников и, вообще, преступников? Он же снял мою шляпу и, ощупав голову, нашел признаки несомненной дегенерации и деформирования черепа. На другой день утром пришел мой старый друг – околоточный. – Ну, как? – спросил он. – Решил сесть. – Ну… пожалуйте! Пойдем. – Кандалов не наденете? – Нет, не стоит. – Может, обыск сделаете? – Зачем же! Раз нет предписания. – Тюремная карета подана? – Какая там карета… На извозчике поедем. – Ну, милый мой, – раздраженно сказал я. – Раз во всем этом нет тюремной кареты, ни кандалов, ни мрачной поэзии, ни тюремщиков, вталкивающих в подземелье, ни крыс на каменном полу – я отказываюсь! Я решил заплатить штраф. – Платите, – равнодушно согласился околоточный. – Вот вам. Это шестимесячный вексель. Вы учтете его и… – Нет, извините. Нужно наличные. – Да почему? Неужели, вы думаете, что вам не учтут векселя? Любой банк сделает это. В особенности, если вы еще найдете там, в банке, какие-нибудь санитарные погрешности… – Нет, вексель мы не принимаем. – Боже, какой вы нудный человек! Ну, получайте ваши «наличные» и, надеюсь, что наши дороги надолго разойдутся в разные стороны. Прощайте! И, платя деньги, я постарался всучить ему самые потертые, запятнанные и измятые кредитки… Я твердо помнил, что принадлежу к оппозиции. P.S. Может быть, мой рассказ и возмутит кого-нибудь из оппозиционно настроенных граждан, возмутит легкостью тона и той шутливостью, которая не подходит, которая неуместна при столкновении с такими серьезными, мрачными вещами, как штраф и арест. Но, Боже мой! Ведь в этом шутливом тоне и смехе, может быть, и кроется единственный выход из еще более некрасивого положения, когда человек беспомощно плачет, стонет и, вообще, разливается в три ручья. Призраки любвиКогда горничная принесла почту – супруги дружески разделились: муж забрал себе все газеты и каталог семян, а жена – все журналы и письма. Муж перелистал каталог, сказал два раза: «Ого!», два раза: «Гм!», и, отложив его, углубился в газету. Жена схватила сначала письмо, потом отложила его, взяла журнал, – перевернула две странички, бросила журнал, снова схватила письмо, на колени положила другой журнал и, перелистывая его, попыталась вскрыть конверт; так как одна рука была занята перелистыванием журнала, то для письма была пущена в ход свободная другая рука и зубы: зубами был оторван край конверта, и зубами же было вынуто письмо. После этого, журнал соскользнул с колен и упал на пол, а жена ухватилась обеими руками за письмо и приступила к чтению. — 172 —
|