|
Образ коварной, похотливой и мстительной Иштар рисует нам одна из величайших книг всех времен и народов— Эпос о Гильга-меше («О все видавшем»). Здесь богиня Утренней звезды предстает во все содрогающей красоте женшины-соблазнительницы, чья «любовь— буре подобна, двери, пропускающей дождь и бурю, дворцу, в котором гибнут герои». Считая, что Гильгамеш принадлежит ей по праву матриархата (здесь несомненны отзвуки эпохи владычества женщин), как всякий мужчина (даже шире — любое существо мужского рода, ибо она не брезговала и животными), Иштар безапелляционно предлагает свою любовь герою: И владычица Иштар на него устремила очи, Устремила очи на красоту Гильгамеша: «Ну, Гильгамеш, отныне ты мой любовник! Твоим вожделеньем я хочу насладиться. Ты будешь мне мужем, я буду тебе женою...» Перевод Н. Гумилева Но целомудренный герой отказывается от навязываемого счастья, ссылаясь на бесстыдную неразборчивость богини и тысячи ее жертв — загубленных любовников. Отвергнутая Иштар, как и полагается разъяренной женщине, мстит изощренно: насылает на родной город Гильгамеша— Урук— чудовищного быка, и тот, подобно слону, сотнями давит ни в чем не повинных жителей и умерщвляет их своим смертоносным дыханием. Богиня требовала непрерывных кровавых жертв. Что это были за жертвы, описывает уже в новое время известный античный писатель Лукиан (ок. 120— после 180 г.) на примере более позднего культа Астарты, существовавшего на Ближнем Востоке параллельно с уже победно шествовавшим христианством. Вот как описывается кульминация весеннего празднества в честь Великой богини: «В то время, как одни играют на флейтах и справляют оргии, на многих уже находит безумие, и, хотя пришли они сюда только как на зрелище, начинают делать следующее, — расскажу и о том, что они делают: юноша, которому надлежит совершить это, с громким криком сбрасывает свои одежды, выходит на середину и выхватывает меч; мечи эти постоянно находятся там, как я думаю, для этих целей. Оскопив себя мечом, юноша носится по всему городу, держа в руках то, что он отсек. И в какой бы дом он ни забросил это, оттуда он получает женские одежды и украшения. Вот всё, что совершается во время оскопления». Надо полагать, ранее этот изуверский ритуал был распространен повсеместно, а его традиции уходят в глубь веков. Тем более что уж чего, чего,— а кровожадности в оргиастичес-ких ритуалах, особенно выполняемых женщинами, хватало во все времена. Лостаточно показательны— необузданные оргии с бесконтрольно-сексуальным и кровавым финалом, который в античной Греции был связан с культом Лиониса-Загрея. Шествия и радения одурманенных вином и наркотиками толп сопровождались дикими конвульсиями и бессвязными выкриками, преследованием и растерзанием всего живого. — 164 —
|