|
В XVII в. Джеймс Гаррингтон продолжил традицию утопий своей «Океаной», остававшейся весьма популярной несколько десятилетий, но, будучи, подобно «Законам» Платона, голым наставлением без художественной канвы, сегодня почти забытой. Гаррингтон был республиканцем, стоявшим за систему сдерживания и равновесия, а также разделение законодательной, исполнительной и судебной функций правительства. Некоторые из его идей, например коллегия выборщиков (которая, впрочем, реализовалась не так, как планировалось), вошли в конституцию Соединенных Штатов Америки и некоторых штатов. Можно сказать, что утопии в самом деле влияют на общество и политику. Одной из менее практичных идей Гаррингтона было переселение всех евреев мира в Ирландию (Панопею в «Океане») на основании того, что несчастные ирландцы все равно вымирают, а Англии («Океане») не помешали бы по соседству трудолюбивые и легко приспосабливающиеся люди, с которых можно взимать налоги. Если Платон и Мор в основном полагались на призрачную добродетельность народа, чтобы заставить свое государство функционировать, более поздние утописты, начиная с Бэкона, все больше и больше верили в естественные науки, которые дадут ответ на вопросы людей. Эта тенденция усилилась в работах социалистов начала XIX столетия (в основном французов, таких как Сен-Симон и Кабе) и достигла апогея полвека назад в утопических романах Эдварда Беллами и Г. Уэллса, где соединение науки и социализма предлагалось в качестве надежды для человечества получить рай на земле. Недавно Олдос Хаксли в книге «Храбрый Новый Мир» показал, насколько страшным может быть даже научный социализм, если довести его до крайности. К счастью для человека, он редко доводит любое дело до логического завершения, иначе давно бы уже вымер. В последние десятилетия утопии пишут редко. Возможно, утописты удручены тем, что все, включая науку и социализм, испробовано, и ничто не дало таких результатов, как предсказывали пророки. Один недавний роман, «Исландия» А.Т. Райта, представляет школу утопизма «назад к природе», которая возвращает нас к Атлантиде. Ибо реакция Райта на обычаи цивилизации (назовите ее примитивизмом, архаизмом или натурализмом) является примером одного из настроений, что поддерживают культ Атлантиды на плаву. Это отношение восходит к древним повествованиям о потерянном рае и золотом веке, но не становится опасным до тех пор, пока Жан-Жак Руссо в конце XVIII в. не распространяет идею о благородном дикаре, хотя сам с дикарями никогда не встречался. Руссо и его современники Моррели и Бабёф придали утопизму веру в естественную добродетель человека, наряду с крайним иевалитарианизмом (стремлением в всеобщему равенству) и догматическим энвиронментализмом (стремлением очистить природу). Эти представления перешли в ранний социализм и посему ответственны в значительной степени за такой феномен в СССР, как противостояние Мичурина и Лысенко в научной генетике. — 182 —
|