|
С.М. Соловьёв завершил описание последних событий в жизни Марины, недописанных Карамзиным. Его оценки Марины и Лжедмитрия II мало отличаются от карамзинских, но менее эмоциональны. Согласившись с современниками самозванца, что он недостоин носить имя даже и ложного государя (на самом деле так считали не все иноземцы), Соловьёв добавляет: «Как видно из его поступков, это был человек, умевший освоиться со своим положением и пользоваться обстоятельствами». Взгляды Соловьёва близки М.Д. Хмырову, опубликовавшему в 1862 г. исторический очерк «Марина Мнишек». Царик в нём показан ничтожеством, Марина — авантюристкой, готовой на все ради химеричного царского венца. Н.И. Костомаров посвятил Марине главу в «Русской истории в жизнеописаниях её главнейших деятелей» (1880-е гг.). Написанная в свойственной Костомарову живописной манере с яркими подробностями глава эта, несомненно, привлекает интерес к личности Марины, но общая оценка выглядит односторонней. Автор видит во всём заговор иезуитов: «Женщина... игравшая такую видную, но позорную роль в нашей истории, была жалким орудием той римско-католической пропаганды, которая, находясь в руках иезуитов, не останавливалась ни перед какими средствами для проведения заветной идеи подчинения восточной церкви папскому престолу». Сходным образом Костомаров трактует и Лжедмитрия II: «По всему видно, он был только жалким орудием партии польских панов, решившейся во что бы ни стало произвести смуту в Московском государстве». В.О. Ключевский не удостоил рассмотрения Марину и Лжедмитрия И. Последний большой дореволюционный историк, С.Ф. Платонов, противопоставляет первого и второго Лжедмитриев. В первом он видит созидателя, второй же — «простой вожак хищных шаек двух национальностей... Поэтому-то второй Лжедмитрий... получил меткое прозвище Вора. Русский народ этим прозвищем резко различал двух Лжедмитриев, и, действительно, первый из них, несмотря на всю свою легкомысленность и неустойчивость, был гораздо серьезнее, выше и даже симпатичнее второго. Первый восстановлял династию, а второй ничего не восстановлял, он просто "воровал"«. О Марине Платонов отзывается походя, без интереса: «Марина же в тюрьме окончила свое бурное, полное приключений существование, оставив по себе тёмную память в русском народе: все воспоминания его об этой "еретице" дышат злобой, и в литературе XVII в. мы не встречаем ни одной нотки сожаления, ни даже слабого сочувствия к ней». О Марине и втором «Дмитрии» в начале XX в. В 1907 г. была опубликована книга польского историка Александра Гиршберга «Марина Мнишек», вышедшая на русском в 1908 г. Книга Гиршберга была для своего времени самым полным исследованием о супруге двух самозванцев. Автор открыл неизвестные документы и письма, позволившие ему заключить, что Марина была не «игрушкой судьбы», как она жаловалась, а жертвой собственного честолюбия. Гиршберг рисует её незаурядной личностью — красноречивой, с твердым характером и на редкость храброй. Иного мнения он о Лжедмитрии II: «...новый Самозванец совершенно не годился для той трудной роли, которую он взял на себя, не отличаясь ни такими способностями, ни тем чувством монаршего достоинства, которыми в необычной степени отличался первый». Гиршберг считает, что Марина заслужила свою судьбу из-за «безумного высокомерия»: она не желала быть меньше, чем царицей, и ради этого шла на любые жертвы. Сходного мнения придерживался и живший во Франции польский историк Казимир Валишевский — автор популярной книги «Смутное время» (1911). — 158 —
|