Гунны

Показательна история, связанная с письмоводителем Аттилы, неким Константием. Император Феодосий, в благодарность за помощь при заключении мира, обещал Константию, что выдаст за него богатую девушку – «дочь Саторнила, человека известного по роду и по достатку». Но случилось так, что девушка вышла замуж за другого. Гуннский вождь, который благоволил к своему письмоводителю, решил вмешаться в ситуацию. Он послал в Константинополь гонцов, которые должны были пристыдить Феодосия и объяснить ему, что «царю надлежит исполнять данное обещание» – ведь женщина «не могла же быть выдана за другого без воли царя». Приск пишет: «По мнению Аттилы, или следовало дерзнувшего на такой поступок подвергнуть наказанию, или должно было думать, что царь в таком положении, что не может управлять и своими рабами, против которых он, Аттила, готов был подать царю помощь, если тот пожелает». Феодосий с большим трудом уверил Аттилу, что он не нуждается в его помощи в этом деликатном вопросе и что невеста «вышла замуж за другого согласно с законом, ибо у Римлян не позволено выдавать женщину замуж против ее воли»[510].

Считая подданных своими рабами, Аттила в то же время был достаточно прост в общении с ними и позволял обращаться к себе без особых церемоний[511]. К нему можно было подойти, когда он выходил из дома, и он стоя выслушивал просителей. Приск пишет: «Я стоял среди множества людей; никто мне не мешал, потому что я был известен стражам Аттилы и окружающим его варварам. Я увидел, что идет толпа; на том месте произошел шум и тревога, в ожидании выхода Аттилы. Он выступил из дому, шел важно, озираясь в разные стороны. Когда, вышед вместе с Онигисием, он остановился перед домом, многие просители, имевшие между собою тяжбы, подходили к нему и слушали его решения. Он возвратился потом в свой дом, где принимал приехавших к нему варварских посланников».

В эпоху, когда роскошная одежда и утварь были обязательными отличительными признаками любого правителя, Аттила выделялся не только среди царей и вождей, но даже среди своих подданных исключительным аскетизмом. Приск, дважды побывавший на пирах у Аттилы, рассказывает:

«Для других варваров и для нас были приготовлены отличные яства, подаваемые на серебряных блюдах; а перед Аттилою ничего более не было, кроме мяса на деревянной тарелке. И во всем прочем он показывал умеренность. Пирующим подносимы были чарки золотые и серебряные, а его чаша была деревянная. Одежда на нем была также простая и ничем не отличалась, кроме опрятности. Ни висящий при нем меч, ни шнурки варварской обуви, ни узда его лошади не были украшены золотом, каменьями или чем?либо драгоценным, как водится у других Скифов».