- На Земле существует не два эзотерических центра, Юра, их больше. Дети тебе забыли сказать ещё про один. Беда в том, что он построен нелюдью, и благодаря ему действует его филиал — эзотерический центр, который мы справедливо считаем отрицательным. Как правило, третий центр проявляет себя в критическое для западной цивилизации время. Тогда, когда она готова отдать концы и пойти ко дну. Например, подобное произошло в 1242 году в момент, когда орда уничтожила все лучшие войска Польши, Венгрии, Германии и готова была двинуть свои тумены в Италию и Францию. Что тогда произошло?
- Кажется, умер в Каракоруме или Харахоре великий хан, — припомнил я.
- За ним последовал Ярослав, его друг Бату или Бата, а потом те же силы добрались и до князя Александра... Вот где был нанесён удар в самое сердце! Погибли люди, которые понимали, что на Земле происходит, и пытались с этой бедой бороться.
- Но почему мечом?! — возмутился я. — Неужели светлый эзотерический центр так и не научился информационной войне?
- Приёмами информационной борьбы он владеет в совершенстве, — погрустнела Ярослава. — Вся трагедия в том, что по своей природе люди больше склонны верить лжи, чем правде. Сила тёмного эзотерического центра в том, что он создал, используя сначала золото, потом банковские билеты целую сеть филиалов в виде тайных обществ. Светлый же центр всегда опирался на людей высокодуховных и преданных идее. Таких всегда мало. Вот почему мир повис над пропастью. А мы, как и другие представители орианской северной звёздной традиции, оказались катакомбной общностью. Официально нас нет, но влияние светлого эзотерического центра ощущается. И ощущается довольно сильно. Пока мы не можем подняться во весь рост и заявить, что пора возвращаться к нашим утерянным корням. Нас просто не поймут. Например, в несчастной России ждут — не дождутся, когда будет построен во всей своей рекламной красоте капитализм. И никому в голову не приходит, что всё уже свершилось, и теперь российское общество двинулось к своей гибели. Но будущий распад России и свою жалкую судьбу россияне пока не ощущают. Когда они это поймут, вот тогда, может быть, придёт и наше время.
- А не будет поздно? — посмотрел я на растерянное лицо Ярославы. — Когда свалимся в яму, подниматься из неё будет, ой, как непросто!
- Я сказала то, что думаю. Что мы предпримем, если честно, никто не знает. И вообще мы затронули совсем другую тему. Мне хотелось тебе рассказать о механизме славянского чужебесия. Той психической черте, которой страдают все без исключения славянские народы.
— 159 —
|