|
- Папа, но тогда получается... - Все, Маша, больше ничего не хочу слышать! Закрыли тему. И вновь - кроткий взгляд и ангельский голос: «Хорошо, папочка». А потом она попросила поставить диск с песнями Визбора и весь вечер просидела в обнимку со мной. Что-то здесь не так! А может, просто взрослеет моя дочь? Как говорится, поживем - увидим. 2. Искренне благодарен Игорю: он согласился пожить со мной в Мареевке пару дней. Маша всплакнула перед расставанием, да и у меня на душе было тяжело. Вот почему общество друга было весьма кстати. В Вязовом мы первым делом отправились в больницу. К Егору Михайловичу нас не пустили, но врач обнадежил: «Похоже, угроза жизни миновала. Удивительно крепкое сердце у человека оказалось. Будем надеяться, что со временем справимся с параличом. По крайней мере, положительные изменения налицо». Что ж, это радовало. Хотя, признаться, состояние мое было не самое бравое. Я рассеянно болтался из угла в угол по дому, в котором явно мне чего-то не хватало. Точнее, кого-то. Уже в первые минуты пребывания на Маре почувствовал, как мне не хватает дочери. Не хватает ее постоянной болтовни, часто раздражавшей меня раньше, сверкания ее пяток, когда она гонялась по двору за Полканом, пришедшим к ней в гости. Кстати, о Полкане. После беды, случившейся с хозяином, пес загрустил. Он без движения лежал целыми днями у порога дома. Чем питался - Бог весть. Встретившаяся мне тетя Валя рассказала, что она и другие соседи пытались покормить Полкана, но собака никого не подпускала к себе. Признаюсь, я не испытываю такой тяги к братьям нашим меньшим, какая есть, например у Маши, но Полкана, представлявшего из себя жуткую смесь самых разных собачьих пород, мне было искренне жаль. Слышал, что в конце апреля должен был приехать откуда-то из Сибири сын Егора Михайловича, а пока я решил покормить Полкана. По крайней мере, если и не подпустит к себе, то брошу ему кусок хлеба. Но, к моему удивлению, увидев меня, пес сначала приветливо взмахнул хвостом, затем подошел, обнюхал меня и с жадностью набросился на предложенную ему миску со щами и хлебом. Не буду скрывать, мне польстило доверие собаки. Забегая вперед, скажу, что так у нас и повелось: пока не приехал Бирюков-младший, я каждый вечер приходил во двор к Егору Михайловичу и приносил Полкану еду. Пес уже ждал меня и с радостным визгом бросался ко мне, норовя лизнуть в лицо. 3. Игорь, надо отдать ему должное, будто чувствуя мое состояние, пробыл в Мареевке не два, а целых четыре дня. В тот, что был третьим по счету, я поднялся рано. Мне приснился странный сон, который не улетучился из памяти, как другие, а запомнился в мельчайших подробностях. Сначала я видел во сне море. Оно было серым, неспокойным и, наверное, холодным. Огромные волны набегали на берег, оставляя брызги на лицах двух людей, мужчины и девочки-подростка. Странно, но уже с первых секунд сна мне стало понятно, что это - Корнилий и Анна. Почему-то я представлял этих людей, ставших мне такими близкими, похожими на нас с Машей. Оказалось, они были совсем другими: он - очень высокий, смуглый, она - с копной каштановых волос и изумрудными глазами. Впрочем, речь идет все-таки о сне. — 87 —
|