|
- Маша, давай зажжем свечу, - предложил я. И вот уже, пусть неяркий и трепыхающийся, но все-таки свет озарил мрак старого дома. Мы, по-видимому, находились на кухне. На лежанке русской печи пылились какие-то горшки. От кухни в комнаты когда-то вела еще одна дверь, но ее сняли, и сейчас в прямоугольном проеме можно было разглядеть что-то белеющее в темноте. - Папа... - В голосе дочери я услышал неподдельный страх. - Смотри! - Успокойся, это зеркало. Наш свет дошел до него и отразил побеленные стены. Ты лучше повнимательней гляди по сторонам. Постепенно успокоилась и Маша. Мы неспеша обошли комнаты. Их в доме было три - одна большая, в которой из всей обстановки осталось только старое зеркало. Две другие, наверное спаленки, тоже не принесли нам никаких открытий. - Кажется, пусто, - констатировала дочь. - Вижу, - буркнул я. И чего мне взбрело в голову, что здесь мы можем найти что-то интересное? - Пойдем обратно? А то я от этой пыли чихать начну... - И почти в тот же момент Маша чихнула. - Аапчхи! - И пламя свечи тревожно качнулось в сторону. - Ой, простите. - Будь здорова. - Спасибо. Аапчхи! - Расти большой. Слушай, потише нельзя? Я прикрыл рукой еще раз колыхнувшееся пламя и вдруг увидел наверху нечто похожее на люк. - Машенька, ну-ка посвети наверх. Левее, левее. Да, вот здесь. - Кажется, вход на чердак. - Точно. - Есть же один, с улицы. Зачем еще? - Как зачем? Представь, метет - день, другой, третий, и вот уже весь дом занесло снегом. А тут взял - открыл люк и, пожалуйста, - ты на чердаке. С него - прыг и нет больше снежного плена. - Только высоковато что-то. Как в него залезали? - Высоковато... Я оглянулся по сторонам. Опереться было не на что. Действительно, неужели для того, чтобы залезть на чердак, его хозяин или хозяева всякий раз должны были подтаскивать под крышку то ли стол, то ли стул? Неудобно... - Или он очень высоким был, не чета нам с тобой, - Маша тоже продолжала размышлять, но только вслух. - Кто - он? - Петр Константинович, кто же еще? Мы посмотрели друг на друга и все поняли без слов. - А сможешь? - спросил я дочь. - Постараюсь. Маша взяла у меня свечу. Я осторожно поднял дочь и посадил к себе на плечи. Она легко достала рукой до крышки люка. - Я вроде не толстая, папочка, что ты так сопишь? - Она еще издевается... Ну, давай, открывай с Богом. - Сейчас. - Не идет? - Одной рукой неудобно. - Давай мне свечу. Набери воздуха и с выдохом толкай крышку. - Тяжелая, зараза, - как скажет Кукушкин. Крышка поддалась. - Давай, Машута, еще чуть-чуть... Так, молодчина. — 46 —
|