Схиигумен Алексий

Я про себя думаю, это где же я возьму такие, как у Ков­лягина? Но я выбирала для батюшки очки такие, чтобы ему понравились. Со всей душой выбирала. Прихожу и говорю:

— Батюшка, я не могу купить такие, как у Ковлягина.

Вот купила такие, какие смогла. А он так развеселился и говорит:

— А эти даже лучше.

Хотя сам он их, наверное, никогда и не надевал, но на душе у меня была такая радость и удовлетворение, что сразу стали понятны его слова:

— Вы не мне делаете, вы себе делаете.

Какое-то время у меня часто стал болеть левый бок. Прихожу, жалуюсь батюшке на свою болезнь. А он говорит:

— У тебя в почке два камушка, один как крошка, а дру­гой как горошинка.

Сделали рентген почки: точно, так и есть. Тот, который был как горошинка, стал очень быстро расти, и от этого мое здоровье становилось все хуже и хуже. Врачи совето­вали делать операцию, и причем немедленно, так как анализы были очень плохие.

Батюшка сказал:

— Если сделают операцию, то они не камень вырежут,
а отрежут почку, и будешь с одной почкой. Потерпи.

А через какое-то время, по его молитвам, Господь послал в Москве людей, которые помогли мне сделать дробление камня ультразвуком. Это было в то время, когда на весь Советский Союз было всего три таких аппарата. А ведь если бы я не послушала его, то могла бы стать инвалидом. Как-то на работе одна уже уволившаяся сотрудница принесла нам бутылку водки, отметить свой день рождения. Работы у нас в тот день было немного, и мы все решили выпить по стаканчику за день рождения. Ес­тественно, что за компанию выпила и я. Но потом почему-то все решили отпустить меня домой пораньше. Я уш­ла. А сама думаю, пойду-ка я к батюшке, давно у него уже не была.

Пришла. Меня попросили погладить белье. Я глажу белье, а батюшка смотрит на меня и улыбается. Опять по­смотрит и улыбается, как-то хитровато немножечко. Ду­маю про себя, что же это он улыбается. Но он так ничего мне и не сказал. Но когда я вышла на работу после выход­ных дней, то узнала "новость": всех, кто отмечал день рождения, хотели уволить. Скандал большой был, нервов много было потрачено и слез. Мне тогда начальница сказала: