Схиигумен Алексий

Однажды мы с сестрой помогали сажать картошку со всеми другими послушниками. Вдруг она говорит мне, что-то есть хочется, сейчас бы чего-нибудь перекусить. Я говорю, что надо мысленно попросить батюшку. Батюшка был далеко и ничего слышать не мог. Но только сразу после искренней нашей просьбы батюшка всех стал звать обедать.

Сейчас даже очень сложно вспомнить, сколько раз он нам помогал. Таких случаев было очень много. От одного его слова душа сразу успокаивалась. Все переживания и беспокойства сразу проходили бесследно. Какая-то невидимая помощь от него исходила постоянно, и мы даже относились к этому, как к чему-то само собой разумеющемуся. Так было с ним хорошо, легко и просто.

Иногда он говорил сам, без всяких вопросов, предсказывал будущее. Однажды за обедом он посмотрел на меня и говорит:

— Скоро ты в Москву уедешь.

И рассказал, что меня там ждет. И я нисколько не сомневалась в том, что именно так оно и будет. А тогда я только ему ответила:

• Батюшка, а если я уеду в Москву, то вы меня не забудете?
• Нет, я тебя никогда не забуду.

А ведь это он мне сказал больше, чем за десять лет впе­ред. Много он мне сказал о том, что меня ждет в личной жизни, но ничего пока еще не произошло. Но я знаю, так оно и будет. Я этому верю, как верила всегда каждому его слову. А по его слову выздоравливали больные люди, раз­решались трудные и невыполнимые дела. Забывались обиды и разные неприятности не только у тех людей, ко­торые знали его лично, но и у тех, кто о нем только слы­шал. Он старался помочь всем, у него на всех любви хва­тало: на истинно верующего человека, который не отсту­пает от законов Божиих, и на нераскаянных грешников. Я сама видела, сколько любви было в его глазах, когда с ним рядом сидели и явно порочные люди.

Кого он не мог защитить, так это только самого себя. А у нас порой не всегда хватало ума проявить в этом свою инициативу. Раз он не просит, то значит, и не надо. Ведь чтобы попросить о помощи, нужно на кого-то пожало­ваться. А жаловаться грех, вот он все и терпел. Переживал и мучился, и все терпел, добавляя к своим физическим недугам еще и душевные страдания.

Я однажды задумалась над тем, что же будет, если ба­тюшка наш умрет? Конечно, об этом я никому не сказа­ла, только он мне ответил сам:

— Прежде чем я умру, я вас всех благословлю.