|
“В поселке Птицефабрика Люберецкого района около одного из домов прохожие увидели небольшой сверток-пакет. Развернув его, они увидели новорожденную девочку. Она не подавала признаков жизни… Погибла малышка не только от ушибов. Она еще просто замерзла. Оперативники Люберецкого ОВД быстро сумели найти мать-убийцу. Ею оказалась 17-летняя студентка одного из люберецких техникумов. Девушка сразу призналась, что после родов на дому завернула новорожденную малышку в пакет и выбросила в окно” (“Подмосковье плюс”, № 44 от 15 ноября 2000 г. ). Здесь, как видим, не сработал даже инстинкт самосохранения, заставляющий преступников скрывать следы преступлений, до тонкости продумывая способы уничтожения улик. Греховность, а следовательно, и безблагодатность студентки не только лишила ее материнского инстинкта, но позволила существам параллельного мира помрачить разум в такой мере, что их жертва даже не подумала о сокрытии преступления. Еще один репортаж рассказывает о молодом и красивом (судя по фотографии в газете) отце, 22-летнем Владиславе Плешкове, который 18 апреля 2000 года в собственной квартире зарезал свою жену, 21-летнюю студентку Наташу, вместе с годовалым сыном Сашей. “Он, готовя расправу со своей семьей, загодя прикупил себе путевку в Египет. Зарезав жену и сына одновременно, в мусорный контейнер он понес сначала ребенка. На улице было еще светло, и на маленький труп в чехле от диванной подушки никто бы не обратил внимания. Тело жены он вынес на помойку только спустя несколько часов, когда совсем стемнело… Вернувшись в квартиру, тщательно вымыл полы и стены, после чего завалился спать. Утром Плешков заехал к родителям, с хорошим аппетитом позавтракал домашними котлетами и отправился в аэропорт… Когда выяснилось, что он находится на борту лайнера, уже час следующего в Хургаду, решено было самолет вернуть в Москву” (“Московский комсомолец” , апрель 2000 г., Юлия Азман. “Палач уходит от ответа” ). Вероятно, всю страну потряс случай продажи бабушкой, 54-летней Ниной Андреевной Ткачевой, своего 5-летнего внука Андрея “на запчасти”, т.е. для изъятия органов и тканей для трансплантаций. В продаже участвовал также ее сын Сергей (родной дядя мальчика), и его жена Лариса. “На допросах Нина Андреевна признает, что продавала внука… И раскаяния в ее глазах не наблюдается” (“Комсомольская правда” , 2 ноября 2000 г., с. 12–13 ). “Добрая” Нина Андреевна хотела даже продать “на запчасти” “и своего интимного друга” , убеждая покупателя: “Он не пьет, но тощий. А сильный! Его можно вскрывать на органы” (там же ). — 210 —
|