Подвиг богопознания

О Ваших новых знакомствах с русскими скажу, что я вообще — то очень приветствую это, но только хочу Вас предупредить (хотя и думаю, что это предупреждение для Вас излишне), чтобы Вы при обращении с ними остерегались свободной, бесстрашной беседы о духовной жизни. Для души великая потеря бывает всегда следствием бесстрашной беседы о чем-либо Божественном. Признаком пользы от беседы с кем — либо является или страх Божий, или покаянные чувства, смирение, память смертная, или, наконец, любовь Божия, умиление[212].

Повторить хочу, чтобы Вы постарались стяжать себе навык при всякой беседе с людьми молиться Богу мысленно (если возможно, в сердце) о вразумлении, что сказать, как себя вести. И вот Вам задача — понаблюдайте непременно за тем, как изменяется сердечное чувство и затем мысль и слова, когда Вы, прежде чем высказать готовое уже сорваться слово или мысль, помолитесь Богу о вразумлении, обращаясь, если умеете, вниманием ума к сердцу. Свои наблюдения опишите мне (если найдете это не лишним для себя), а я в свою очередь поделюсь с Вами, чему Господь чрез рабов Своих научил и меня, скотоподобного. С деланием этим не торопитесь, лучше побольше внимания уделите ему[213].

[…] Быть может, Господь Вас приведет к встречам, которые, на мой взгляд, будут много полезнее для Вас. Те исключительно благоприятные для духовной жизни условия, в которых находятся в настоящее время русские молодые люди, а именно: (почти) нищета, изгнание, унижения, (почти) бесправие, необеспеченность и проч., с одной стороны, с другой — возможность лично близко познакомиться с достижениями культуры Запада, — следствием своим имеют то, что некоторые из них за перенесенные скорби и страдания, за веру в Бога получили обильную благодать; некоторые из них, не только по чувству сердечному — душевному, но и вследствие серьезного, вдумчивого, разумного убеждения, познали, что наука и вся современная культура вообще в жизни человеческой должна занимать второстепенное, служебно — подчиненное место; благодаря этому они в известной мере преодолели уже то искушение, которое для всего мира с каждым годом становится все более и более сильным и которое по существу несколько подобно второму искушению Господа сатаною в пустыне[214].

Простите меня, быть может, все это излишне, но здесь я хочу сказать немного и о том, что в настоящее время значительная часть христианского мира склоняется к принятию одной из опаснейших ересей, которая состоит в том, что якобы нет в настоящее время ни одной Церкви, которая в полноте сохранила истину учения Христова, в полноте обладает ведением тайны святой благодатной жизни христианской в отношении нравственно — аскетическом, что многие из Церквей, именуемых Христовыми, — имеют равную благодать, и поэтому должно произойти соединение Церквей на какой — то общей всем им программе. Один из самых частых вопросов, с которым приходится встречаться, — это вопрос о том, кто спасется и кто не спасется. Обычно эти люди думают, что спасется не только православный (по учению Православной Церкви) или не только католик (по учению Католической Церкви), но и все вообще добродетельные люди, верующие во Христа. Это мнение от протестантов перешло и к верующим других Церквей; есть многие среди православных, держащихся этого мнения. Некоторые думают, что ни за одною из существующих ныне Церквей нельзя признать полноту ведения и благодати, так как каждая из них в той или иной мере уклонилась от истины; что они (сии мудрецы) только теперь «на конец веков» постигли вполне дух учения Христова, а что до сих пор весь христианский мир в течение стольких веков заблуждался; что теперь пришло время, когда нужно соединить все расколовшиеся части во единую соборную и апостольскую Церковь, — которая будет вполне истинствовать во всех отношениях, если при этом соединении будет принято только то, что является общим всем Церквам. Некоторые, что еще хуже, помышляют в сердцах своих о каком — то особо высоком мистическом сверхцерковном понимании христианской религии, которое … — не буду обо всем этом говорить. Для того только уклонился в эту беседу, чтобы сказать Вам, что мне так хочется (и Богу молюсь об этом), чтобы Вы не прельстились этим всем, но твердо в сердце и уме убеждены были в том, что существует на земле та одна единая истинная Церковь , которую основал Господь, что Церковь эта хранит неповрежденным учение Христово, что она во всей своей совокупности (а не в отдельных членах своих) обладает полнотою ведения и благодати и непогрешима. Что то, что некоторым кажется неполнотою в учении, есть не иное что, как еще остающаяся возможность научной разработки неисчерпаемого бесконечного богатства ее, что, однако, нисколько не противоречит сказанному выше об обладании полнотою ведения. Выраженное на Вселенских Соборах в окончательной форме учение Церкви не может быть подвергнуто никаким изменениям, всякая дальнейшая работа ученая должна обязательно согласоваться с тем, что уже дано в Божественном откровении и учении Церкви Соборной Вселенской. Так же и в отношении благодати; полноту благодати может иметь только одна — единая Церковь, все же другие имеют благодать за веру во Христа, но не в полноте. Можно верить и в то, что даже в наше время есть люди, которые по благодати Святого Духа равны древним великим святым (говорю это в связи с тем, что мне приходилось слышать о некоторых людях в России), ибо «Христос днесь и во веки Тойже»[215]. Все это истина. Если кто отойдет от этой веры, тот не устоит.