О духовном делании

— Новоначальный послушник может повре­диться, если он, не научившись, начнет учить; если он, не привыкнув отсекать своей воли, по­мыслит, что Господь может открыть ему что-ни­будь без его наставника; если он поверит своему разуму и своему мнению или преждевременно захочет заняться внутренней сердечной Иисусо­вой молитвой, когда еще не очищены ни сердце, ни ум от внешних впечатлений, а он как бы на­сильно захочет соединить их. Иначе это можно назвать отсутствием постепенности.

— Каковы особенности монашеской жизни в Грузии? Каково современное положение Церкви и монастырей? Насколько современная политичес­кая ситуация в Грузии мешает проводить мона­шескую жизнь?

— В Грузии к началу 80-х годов не было ни одного действующего мужского монастыря, поэтому гово­рить об особенностях сейчас не приходится. Сей­час время возрождения. Царь Соломон сказал: Время разбрасывать камни, и время собирать камни (Еккл. 3, 5). Разбросали камни до основа­ния, а теперь их только собирают. Так что сей­час период становления монашества в Грузии. Строятся храмы, посещает их много народа. И надо сказать, что количество молящихся в храмах не уменьшается, а увеличивается. Пат­риарх сказал о нашем времени: «Теперь дети бу­дут учить христианству своих родителей».

Внешние препятствия монашеской жизни отсутствуют. Мешает проводить монашескую жизнь сам дух времени, который как бы пропи­тывает человека, и требуется все больше уси­лий, чтобы освободиться от него.

— Как Вам кажется, правильно ли то соотно­шение, какое сложилось между молитвой и трудом в обителях Грузии? Или везде ситуация разная?

— Для монаха самое главное — это Иисусова молитва. Иисусову молитву можно читать и во время труда. Здесь все зависит от усердия само­го человека. Но для молитвы необходимо послу­шание. Преподобный Симеон Новый Богослов говорит: «Искренний послушник, как только прочитает Трисвятое, так почувствует благо­дать Божию в своей душе, будет восхищен в молитве». Труд не мешает молитве, конечно, труд разумный. Если нет труда, то в нас просыпают­ся не молитва, а страсти.

— Но иногда физический труд приводит к ат­рофированию рассудка.

— Даже в богатых монастырях заставляли монахов работать физически. Когда мы не трудимся физически, то просыпаются наши страсти. В патерике написано, как старец за­ставлял молодого монаха из одного конца дво­ра переносить камни в другой, а когда тот кон­чал работу, приказывал переносить камни об­ратно. Есть монашеская пословица: «Томлю томящего меня», т. е. нашу плоть. Поэтому ес­ли то, что мы считаем неправильностью или действительно являющееся таковым, обратить на внешнее, то на самом деле оно может ока­заться полезным для нашей духовной жизни. Лучше быть утомленным, с атрофированным рассудком, чем бороться с демоническими страстями, которые особенно сильно нападают на монаха. Иногда работа до усталости — это лекарство против наших страстей. Мы думаем, что если нам дадут свободное время, то мы бу­дем усердно молиться. А может быть наобо­рот: дадут нам свободное время, а мы вместо молитвы влюбимся.