|
Мысль Д. Мережковского была близка мыслям Вяч. Иванова: “Выслушал я сегодня этот доклад <Каменской> и все-таки у меня осталось – как Бодлер говорит – мрачное нелюбопытство: не тянет меня туда. Некоторые интонации возбуждают во мне неистовство, желание говорить вещи нетерпимые, фанатичные... Прекрасная речь Вяч. Иванова мне кое-что выяснила и тяжесть гнета моей вины с моей души сняла хоть отчасти... Теософы беспощадно любезны и всех принимают в свои объятия,и я подвергаюсь участи попасть в их объятия, но я не желаю подвергаться этому, и, может быть, если я начну действовать, то смогу возбудить с их стороны некоторое деятельное отталкивание... Нет ничего опаснее для христианства, чем буддийские переживания, отрицающие “Я”. Мне представляется теософия явлением совершенно враждебным христианству. Вячеслав Иванович спрашивает: так-де это или не так? Думаю, что предлагать этот вопрос теософам бесполезно: они будут всегда отвечать, что не так, что они на самом деле с христианством согласны, и тут начинается безнадежность. Вот что существенно: христианство об этом (о возможности всеобщего спасения) всегда молчит, а теософия на своем знамени написала: “Все спасены, все прощены, не бойтесь”. Христианство по существу трагично и пессимистично, оно говорит: “Бойся, страшно, неблагополучно”… Все, что говорит “успокойся”, мне кажется каким-то ядом, ядом паралича, который уничтожает самый нерв религии. За маской теософии скрывается дух небытия, как и за маской социал-демократической религии – уничтожение личности, ибо самое ненавистное для духа небытия есть лицо, и всеми силами они стараются разрушить это лицо миллионами личин, пролетающих перед нашими глазами. И вот одна из этих бесчисленных личин – это Теософическое общество, ложная церковь... Когда я читаю теософские книги, меня всегда это поражает: люди говорят вдохновенно, я вижу что они горят, но когда я начинаю думать об этом, то я вижу, что это – общие места. И теософия – это вдохновение общих мест. И думается: люди так оголодали, что бросаются на кору... Теософы, может, и добрые христиане, но тайны, куда их ведут, они не знают”[85]. Тогда все сказанное философами не помешало секретарю Теософического общества М. Лодыженскому заявить: “Возможно быть истинным христианином и истинным теософом”[86]. Вскоре, правда, и он разобрался в том, сколько же фальшивок в теософской литературе, и написал “Мистическую трилогию”, в которой показал несовместимость индийского духовного пути и христианского...[87] Но и сегодня все больше становится людей, которые ищут “духовности” и не знают, куда же ведут их оккультные проповедники. — 44 —
|