|
I. Сегодня празднуется у нас память одного из славных предстателей земли русской, из русского княжеского рода, бывшего на Руси великого князя, св. мученика Михаила Тверского. Жил великий князь Михаил Тверской в тяжелые времена татарщины, когда жестокость, насилие и бесправие царили в русской земле, – когда воля хана татарского значила все, – когда одно грозное его слово вело к разрушению и опустошению целых областей русских. В такие-то трудные времена, при татарском хане Узбеке, около 600 лет тому назад, занимал на Руси великокняжеский престол тверской князь Михаил. Много он терпел и много смирялся пред непобедимою властью и силою татарскою, не желая навлечь беды на свой многострадальный народ. Но однажды должен был взяться и за меч, вынуждаемый несправедливым нападением на него войска ханского. «Князь, ты прав пред лицом Всевышнего; возьми меч, с тобою твои верные слуги», – говорили епископы и бояре любимому князю. И он собрал войско и разбил грозного Кавгадыя, военачальника ханского, и пленил самого Кавгадыя. Но и при таком успехе великий князь смиряется; он видит, что не справиться ему со всею силою татарскою, которая готова была подняться на него по одному слову Узбека; он отпускает на волю Кавгадыя, оправдывается несправедливым на него нападением и, по приказанию хана, едет в орду, почти наверное зная, что его там ожидает. «Может быть, в последний раз открываю я тебе мою душу, – говорил он своему духовнику, – я всегда любил отечество. Благослови меня пролить кровь за Русь, если будет нужно, и моли, да простит мне Бог грехи мои». Бояре и народ умоляли князя не ехать в орду, сыновья слезно просили послать одного из них для умилостивления хана, но святой князь отвечал с твердостью: «Не вас, дети мои, а меня требует хан. Можем ли мы бороться со всею силою его? Если я не исполню его приказания, он опять станет опустошать область мою, тысячи христиан сложат головы свои или пойдут в плен. Умереть же всем надо; лучше же положить душу за многие души». И великий князь поехал. Несчастного князя заковали в цепи, наложили на шею его железную колоду и повлекли вслед за ханом, отправлявшимся со своею дружиною на охоту к берегам Терека. Месяц-другой продолжались такие страдание князя. «Человеколюбивый Владыко, слава Тебе! – восклицал часто князь в своем безысходном горе. – Ты, Господи, удостоил меня начать страдальческий подвиг, удостой же и кончить его!» Сопутствовавшие ему верные бояре сокрушались об его уничижении и страданиях. «Друзья мои, – говорил им князь, – вы долго видели меня в чести и славе; возропщем ли на Бога за унижение кратковременное?» — 247 —
|