|
Преподобный Максим и прежде замечал, что несправедливо включено в присягу архиерейскую обязательство никого не принимать от Константинопольского патриарха. Оно могло быть нужным тогда, как дела православия в последние годы греческой империи в Константинополе поколебались; но впоследствии, когда патриарх строго держался православия, оно оказалось оскорбительным для престола патриаршего, ибо порабощение империи не могло иметь никакого влияния на дела веры. Максим не оставил этого без замечания и написал об этом слово. Перемена митрополита подала повод и к другому вопросу: почему новый митрополит поставлен без сношения с греческим патриархом? Любопытствующему иноку отвечали, что есть в Москве благословенная грамота от патриарха Константинопольского, которой дозволяется русским митрополитам ставиться своими епископами. Но сколько ни доискивался Максим, не мог он увидеть этой грамоты. – Такие вопросы и сомнения, конечно, не были приятны Даниилу. Новым митрополитом не были довольны, потому что находили его слишком угодливым пред светской властью: у Максима были знакомые между этими недовольными, которые приходили к нему за советами. В одно время Даниил просил ученого инока заняться переводом Церковной истории блаженного Феодорита – неизвестно, для какой цели. Преподобный Максим отказался от сего поручения, потому что в этой книге много помещено актов еретических, которые могли быть соблазнительны для простого народа. Это очень огорчило митрополита. Недовольство преподобным Максимом возрастало и с других сторон. В разных писаниях своих он обличал притязательность иноков, заботившихся только о преумножении своих имений, напоминал об обетах, данных каждым при пострижении, восхвалял виденные им на Западе монастыри братьев нищенствующих. Враги Максима всем этим пользовались и рассевали против него клеветы, будто он порицает св. иноков русских, которые не отказывались от богатых приношений, делаемых их монастырям, принимали и приобретали села и деревни. Кроме того, общественные пороки, насилия слабым от сильных, бедным от богатых – все вызывало его обличения. Его положение было довольно особенное. Как безпристрастного инока, как ученого мужа, много видевшего на свете, его спрашивали о многом, что делалось высшей властью, и потом передавали его речи со своими толкованиями. Но Максим, как адамант, твердо ратовал о благочестии, он не падал духом и на все распространяемые на него клеветы смотрел безбоязненно, ибо чистая его душа только одного и желала: неутомимо и ревностно действовать о истине Христовой, для пользы ближних. — 86 —
|