|
- Но сейчас пол двенадцатого ночи, - только и смог ответить Покровский. - Детское время, - мгновенно отреагировал отец Леонид. - Детское, - согласился с ним Георгий. - Ну, если он живет неподалеку… - Всего шестьдесят километров. Покровский поперхнулся: - Сколько? - Шестьдесят, - с самым невинным видом ответил священник, - у мужика джип… Звони, Георгий, пусть выезжает. Странно, но Покровскому давно не было так хорошо, как сегодня здесь. Почему странно? В последние годы он привык быть «душой коноплянки», много говорить. А вот сегодня Арсений в основном слушал – и ему было хорошо. Неожиданно в разговоре возникла тема чуда. Впрочем, не совсем неожиданно: Покровского давно мучила история, связанная с захоронением блаженного Петруши, и вот здесь, он решил поделиться своими сомнениями. - Матушку Евфалию можно понять… - начал отец Леонид. - Разумеется, батюшка, разумеется, - Арсений поднял руки вверх, будто сдаваясь, - но… - Отцы, а можно я вам одну историю расскажу. Она всю мою жизнь перевернула. А чудо это или не чудо – судите сами. - Пусть расскажет? – спросил отец Леонид Покровского. - Пусть, - улыбнулся в ответ писатель. - Ну, спасибо, отцы. Мне было тогда… Сколько же мне было? Где-то под сорок. На дворе времена, которые потом назвали застойными. Я жил… Да как все жил: работал, как двужильный, пил, погуливал. О смысле жизни, о Боге как-то не задумывался. И вот, после очередной поездки приехал я домой, как всегда – с деньгами, но никакущий. По традиции – отсыпаюсь несколько дней. И снится мне вдруг сон. Я иду по кладбищу, то ли сельскому, то ли какому-то старинному. Памятники все основательные, а не те, что был в моде тогда – железные пирамидки со звездами. Я вижу себя ходящим мимо этих могил, читающим надписи на памятниках. И вот подхожу я, который во сне, к очередной могиле и читаю: «Шапошников Георгий Федорович… родился… умер». И тут же просыпаюсь от ужаса: год рождения – мой, а дата кончины – ноябрь того самого года. - А когда сон приснился? – спросил отец Леонид. - В январе. То бишь мне оставалось меньше года. - Ты так понял этот сон? - А как же еще? Шапошников Георгий Федорович – это же я. Год рождения – тоже мой… Признаюсь, худо мне было. А потом как-то собрался и решил: ну, коли тому суждено быть, что на себе волосы рвать. Но прожить мне хотелось этот год по-человечески. Вы понимаете меня, отцы? «Отцы» дружно кивнули в ответ. А Шапошников продолжал: - Раньше я как жил? Дни мелькали, как минуты. Что дни – месяцы пролетали незаметно. А тут – я стал жить. Вы понимаете меня, отцы? — 62 —
|