|
В руке ламы Цонкапы — чаша для подношений, его внешний облик монаха, соблюдающего нормы нравственной дисциплины, полностью соответствует учению Винайи: он не демонстрирует никаких тантрических жестов и атрибутов. Если бы на него взглянул практик Хинаяны, то признал бы в нем хинаянского учителя. Мы, практики тантры, часто делаем ошибку, практикуя тантру чересчур открыто. Именно поэтому лама Цонкапа говорил: «Внешне вы должны быть подобны практикам Хинаяны», то есть, другими словами, ваша нравственная дисциплина должна быть безупречна. И именно поэтому он сам явился в облике монаха. Далее: внутренней практикой должна быть практика Махаяны — это символизирует Будда Шакьямуни, расположенный в сердце ламы Цонкапы: на протяжении многих жизней Будда Шакьямуни жертвовал собой ради блага живых существ. И, наконец, Будда Ваджрадхара в сердце Будды Шакьямуни символизирует тайную практику тантры. У такого расположения очень глубокий смысл: далее если тантрическая реализация очень велика, внешне ее нельзя демонстрировать, так как подобное поведение вызовет неправильное понимание со стороны окружающих и повредит учению. Почему? Дело в том, что тогда люди начнут интересоваться незначительными, мелкими реализациями, различными «чудесами», а основная реализация, то есть, достижение состояния будды, не будет представлять для них никакой ценности. Вторичные реализации мало чем отличаются от обычной магии, ничего особенного в них нет. Если бы они помогали нам освободиться от сансары, то Будда бы не давал учение, а просто творил чудеса. И Его Святейшество Далай-лама тоже творил бы чудеса, а мы бы, как малые дети, этому радовались и не занимались подлинной практикой. Именно поэтому монахам из Верхнего и Нижнего тантрических колледжей, (соответственно — Гьюте и Гьюме), строго-настрого запрещено показывать свои реализации. На эту тему существует множество историй. Например, рассказывают, что один монах из Гьюте долго находился в ретрите. Уровень его реализации был настолько высок, что он мог принимать облик различных существ, в том числе птиц. Однажды он узнал, что монахи из Гьюте будут проводить в Лхасе какую-то особую церемонию, и ему очень захотелось на нее попасть. Он превратился в птицу, прилетел в Лхасу, сел на дерево и стал ждать. Однако наставник по дисциплине монастыря Гьюте, также обладая высокой реализацией, сразу понял, что эта птица — на самом деле нарушивший дисциплину монах. Он сделал в его сторону особый жест, который означал: «Ты исключен». Непослушному монаху не осталось ничего другого, как вернуться обратно и начать собирать вещи. — 33 —
|