Что такое буддизм? Исповедь буддийского атеиста

В определенный момент своего путешествия они добрались до женского монастыря, и монахини пригласили Махакассапу прочесть перед ними проповедь о Дхамме. Кассапа пытался убедить Ананду сделать это за него, но Ананда настаивал, что они хотели услышать именно его, Кассапу. Следующим утром в сопровождении Ананды Кассапа отправился в покои монахинь и «наставлял, увещевал, вдохновлял и радовал» монахинь своим изложением Дхаммы. Уходя, он подслушал монахиню по имени Тисса, которая говорила: «Как может Кассапа даже думать о разговоре касательно Дхаммы в присутствии Ананды? Это все равно, как если бы торговец иглами захотел продать иглу создателю игл!».

Кассапа отвел Ананду в сторонку и повторил ему то, что услышал. «Так что, мой друг Ананада, действительно ли я – торговец иглами, а ты создатель игл, или я – создатель, а ты торговец?». Ананда попытался смягчить ситуацию. «Будь терпелив, Кассапа, – сказал он. – Ты знаешь, какими глупыми могут быть женщины». Реакция Ананды взбесила Кассапу. Ему показалось, что Ананда скорее подтвердил мнение монахини, чем осудил его, то есть стал на ее сторону, а не на его. «Осторожней, Ананда, – сказал он. – Не давай повода общине монахов вновь проверять тебя». Это можно было понять так, что Ананда поддержал монахиню, потому что он, возможно, был в романтических отношениях с нею.

Как только монахи пришли в Раджагаху, Ананда решил прогуляться с некоторыми последователями по району, называвшемуся Южные Холмы. Примерно в то же время по Южным Холмам странствовал монах по имени Пурана. Мы знаем о Пуране только то, что, когда после окончания собора он прибыл в Раджагаху, старейшины предложили ему «подчиниться» их официально принятому изложению учения Готамы. Но Пурана отказался. «Я буду помнить, – сказал он, – только те учения, которые я услышал непосредственно от самого Будды».

Когда Ананда вернулся в Раджагаху, Кассапа позвал его к себе. Кассапа узнал, что, когда Ананда был на Южных Холмах, тридцать младших монахов, сопровождавших его, расстриглись и вернулись к мирской жизни. «Твое окружение распадается, Ананда, – сказал он. – Бегут твои молодые последователи. Но разве мальчик не знает свою меру?»

«Седые волосы растут на моей голове, – парировал Ананда. – Как можешь ты называть меня “мальчиком”?»

Когда монахиня Нанда услышала об этом разговоре, она вступилась за Ананду. «Как, – спрашивала она, – может Кассапа, который прежде был членом другой общины, даже подумать о том, чтобы осуждать Ананду, называя его “мальчиком”?»