Концепция буддийской нирваны

Еще больше точек сходства может быть обнаружено между Нагарджуной и каждой монистической философией, а еще более – между ним и теми философами, которые, подобно Николаю Кузанскому [29], Джордано Бруно и др., настаивают на негативном методе познания абсолюта. Вряд ли можно отрицать, что махаяническая концепция о "Космическом Теле Будды" как единственной субстанции очень схожа с концепцией Спинозы о Боге – Deus sive substantia, Deus sive natura. Несмотря на то что intuitus Спинозы в отношении всего, заслуживающего особого внимания sub specie aeternitatis, предполагается как рациональная способность интеллекта, а интуиция Нагарджуны мистична, тем не менее обе они ведут к одному результату.

Само собой разумеется, что эти некоторые точки сходства следует оценить по достоинству. Во всяком случае, они могут предотвратить приложение к Нагарджуне характеристики "нигилиста". Главное различие между ним и его европейскими коллегами по монизму заключается в том, что он не верил в логику по крайней мере как в средство для конечной цели познания того, что представляет собой сама реальность. Гегель и Брэдли, напротив, по-видимому, убеждены в действенности своей логики, и им не пришло в голову, что если последовательно применить ее к их собственным выводам, то их логика целиком подвела бы сама себя. Однако Нагарджуна полностью отдавал себе в этом отчет. Поэтому, совершенно отбросив логику, он прибегнул к прямой мистической интуиции в отношении абсолюта – "первичного-без-вторичного". Этот шаг или скачок от подвергнутой осуждению логики к прямой интуиции был сделан многими философами, а в наши дни – ярким представителем этого направления А.Бергсоном.

XX. Позиция школы ньяя-вайшешика

Холодок, который охватывает многих ученых в отношении идеи уничтожения как конечной цели религии, возможно, никогда не был бы столь велик, если бы было известно, что буддизм вовсе не был единственной индийской системой, которая пришла к подобным выводам. Помимо ряда учений с определенно материалистическим оттенком к понятию абсолютно безжизненной нирваны примкнула и ортодоксальная система ньяя-вайшешика191. Уничтожение всякой жизни именуется в этой системе как конечное освобождение (moksha) или абсолютный конец (apavarga) и характеризуется как своего рода "сверхблаженство" (nihsreyasa)192. "Возможно ли, – спрашивает Ватсьяяна, – чтобы просветленный человек стремился к конечному освобождению, в котором нет ни блаженства, ни сознания"? И он отвечает на это другим вопросом: "Возможно ли, чтобы просветленный человек не благоволил к идее конечного освобождения, в котором вся суетность жизни остановилась навсегда и где отсутствует даже сознание этого!". "Это освобождение, – говорит он далее, – является успокоением, где все остановлено, все перестало существовать, и потому здесь угасают также уныние, страх и грех"193. Джаянта также восклицает: "Возможно ли, чтобы разумный человек делал бы усилия для того, чтобы превратить себя в камнеподобное (неодушевленное) состояние?" – и дает такой же ответ194.