|
С индийской стороны мы прежде всего должны указать на почти полную идентичность взглядов Нагарджуны с ведантой как возможную дань традициям упанишад. Если проф. Б.Кейт и проф. М.Валлезер полагают, что Нагарджуна остановился на отрицании или отрицает даже эмпирическую реальность этого мира, то это происходит только потому, что его истинная цель – положительная противоположность его негативизма, тождественность dharmakaya и bvahna – ускользнула от их внимания. Из этой тождественности следует, что все точки соприкосновения между Шопенгауером и ведантой, которые, по-видимому, действительно нашел проф. П.Дейссен, также в равной мере приложимы и к Нагарджуне. Эта философия самым решительным образом противопоставляет себя рационализму, т.е. тем системам, древним и современным, индийским и европейским, которые заявляют о способности человеческого разума познавать вещи такими, какими они являются в действительности. Нагарджуна доводит несостоятельность человеческого разума до предела и делает вызов утверждениям логики с такой выразительностью, на какую не был способен до тех пор ни один философ. Можно указать и на другие замечательные параллели, которые относятся к шагу, сделанному Нагарджуной от плюрализма к монизму. Независимо от того, имели ли различные философские системы дела с понятием независимой субстанции, допуская существование отдельных, хотя и находящихся в гармонии, монад, или предполагали вечный поток преходящих явлений, их следующим шагом было представление о всеохватывающей неразделимой субстанции. Последнее, как мы уже видели, и есть позиция махаяны versus хинаяне, что имело свою параллель в Греции в позиции Парменида по отношению к Гераклиту. Этот шаг был повторен и в современной немецкой философии. Проф. Г.Якоби уже проводил187 сравнение между Зеноном Элейским и Нагарджуной. Мы можем добавить к этому, что данное сходство не ограничивалось только их диалектикой. Зенон, как известно, был также автором знаменитых "софизмов", составленных им для доказательства невозможности движения и поддержки концепции Парменида о мире как о недвижном целом188. Примечательны также совпадения между негативизмом Нагарджуны и приговором, вынесенным почти каждому понятию о нашем повседневном мире со стороны Брэдли: вещам и качествам, связям, пространству и времени, изменению, причинности, движению и собственному "Я". Таким образом, с индийской точки зрения Брэдли может быть охарактеризован как истинный мадхьямик. Но над всеми этими параллелями еще большее сходство мы, вероятно, обнаружим между диалектикой Нагарджуны и диалектическим методом Гегеля. Гегель в своей "Fhanomenologie des Geistes" ("Феноменологии духа")189 подвергает сомнению способность здравого смысла судить об объекте, который нам известен из опыта, и разрешает этот вопрос формулировкой о том, что все, что мы действительно знаем об объекте, это его "этотность", все же остальное его содержание будет лишь отношением. Это и есть точное значение термина tathata или "таковости" махаянистов, а относительность, как мы уже видели выше, будет точным значением термина shunyata. Далее мы находим там полное применение этого метода, который считает, что мы можем верно определить предмет, только получив точное сведение о других объектах, которым он противопоставляется, что без этого противопоставления предмет становится "опустошенным" и лишенным всякого содержания и что обе указанные противоположности объединяются в каком-то высшем единстве, охватывающем их обоих. Все факты познаваемы только в их внутренней взаимосвязанности, и всеобщий закон относительности является всем тем, что в узком смысле понимается как реальность. Оба философа утверждают, что негативизм (shunyata) есть душа мира, "Negativitat ist die Seele der Welt"190. Сведение мира фактов к области универсальной относительности подразумевает, что каждый познаваемый предмет ложен, преходящ и иллюзорен, но что все устройство реального мира зависит именно от этого факта. Даже ощущения и чувственные данные (rupa), которые сначала кажутся конечными реальностями, постепенно раскрываются во взаимоотношениях, без которых они оказываются бессмысленными. Относительность или негативизм, таким образом, есть истинная душа мира. — 32 —
|