Тайна, которая в Вас самих

- Без хлеба-то?

- Чего, впервой что ль.

- Капустный лист погрызи, - шутливым тоном.

Сажусь писать. Стол расшатанный. Чернильница-непроли­вай­ка. В планшете карандаши - красно-синий (пополам), два прос­тых (рубашки у них некрашеные, просто дерево). Один из карандашей длинный, кончик тупенький, другой короткий. Он помягче.

- Исписался, любименький.

Вырываю из тетрадки листы, осталось несколько штук, из нее уже драли-драли. Чернильницу и ручки возим с собой, взяли у девчат-радисток. Сажусь за стол, надо что-то подстелить, неровное дерево. Подкладываю планшет, он неровно ко­леблется, мешает застежка. Ищу, чего бы подложить. Состояние странное - размытости, размазанности. И спать не спится, и не пишется. Да и что писать-то, ну стоим, так стоим, жив. Домой писать нечего, новостей нет никаких пока. Только то, что жив-здоров.

Перед глазами мама и папа. Отец в очках, худенький, седовласый. Мама с косой вокруг головы.

"Дорогая мама, пишет тебе твой сын Петр. У меня все хорошо, жив-здоров, чего и вам желаю. Как здоровье бати? Привет Анюте. Она, небось, выросла, давно не виделись. Анюте 15 лет исполнилось, не могу представить эту пигалицу взрослой девушкой..."

...

Ночь темная. Легко одеты, чем легче, тем лучше. Поправляю гимнастерку. Запрыгиваю в машину через борт. К фронту на джипе - открытый автомобиль, крепенький такой. Остов металлический, на него можно натягивать брезент. Над водителем закрытая часть. Сидим четверо в машине. Я и Фоменко. Ему 38 лет, я не считаю, что он в возрасте. Степанычем зову (Иван или Андрей). Ефрейтор. Крепышочек. Из Луганска. Моя мама из Луганска. Хорошие отношения, родственничком зову. Я - старший лейтенант, хотя мне нет и двадцати. Два сопровождающих. Один выведет на позицию, будет ждать нашего возвращения.

- Где твой знаменитый табачок?

Мы подшучиваем над Фоменко. Он получил посылку из тыла с табачком и записочкой от девушки. Ждет письмеца.

- Знаменитый табачок, что получил в подарок.

Я-то курю папиросы. Серая пачка "Памира", они попроще, "Казбек" - шикарные, для элиты. У нас-то без названия серые пачки пошире. Иногда присылают табачок, балуемся "козьими ножками". Соорудить - не проблема, есть бумага. В разведку, естественно, ничего не берем. Тяжеловато иногда без курева.

- Курить нельзя.

Это внутренне меня задевает, хочется ответить: "А хочется".

Нужен "язык", ювелирная работа. Готовится большое наступление. Связи с партизанским отрядом нет. Они дают много информации. В этом направлении где-то большой аэродром. О нем знают из авиаразведки. Павлик летает на У-2.